Хотя прошло 635 лет прошло с тех пор, как разбойник Робин Гуд был впервые упомянут в литературном произведении («Видении о Петре Пахаре»Уильяма Лэнгленда), и почти 575 лет – с момента упоминания Робина в исторической хронике очень мало достоверных сведений о его жизни, более того целый ряд историков и литературоведов сомневается в том, что он мог существовать в реальности.

Среди исследователей нет согласия относительно его имени и прозвища. Робин – распространенная как в средневековой, так и в современной Англии уменьшительная форма от имени Роберт, однако многие историки предполагают, что это не имя, а часть прозвища, основанного на игре слов. Robin Hoodполучается из словосочетания Robber in hode«разбойник в капюшоне». Hodeв среднеанглийском языке обозначало не только капюшон и шапку, но и рыцарский шлем, что породило целую серию гипотез о том, что под этим именем скрывался опальный дворянин, которого как правило отождествляют с Давидом Шотландским, графом Хантингдоном или его сыном Робертом. По третьей версии имя Робин происходит от названия птицы малиновки (англ. robin).

У ученых популярны два во многом взаимоисключающих подхода к этому герою. Первый, представленный антикваром Джозефом Ритсономв 1795 году в книге «Robin Hood: A Collection of All the Ancient Poems, Songs, and Ballads, Now Extant Relativeto That Celebrated English Outlaw» состоит в том, что Робин Гуд имел вполне реального прототипа. К числу сторонников этого подхода относятся литературоведы и писатели, такие как Вадим Эрлихман, Эскотт Линн, Михаил Гершензони многие другие. Согласно другому, появившемуся в 1837 году благодаря другому английскому антиквару Томасу Райту, Робин Гуд никогда не существовал в реальности, но в его образе отразилось древнее божество лесов, растительности и охоты. В XIX-XXвеках эта гипотеза окрепла в рамках мифологической школы, которая сформировалась на монографии Дж. Дж. Фрезера«Золотая Ветвь». В разное время эту точку зрения на Робина Гуда разделяли Маргарет Мюррей, Роберт Грейвзи Пеннеторн Хьюз. В отличие от традиционной концепции Фрезера, эти авторы предполагают, что в основе легенд о Робине Гуде лежит не высшая мифология (мифы о богах и героях), а колдовские культынизшей демонологии. В настоящее время сторонником этой теории является комиссар по вопросам английского культурного наследия Рональд Хаттон.

Версия первая. Мифологический персонаж

Исследователи мифологической школы рассматривали легенды о Робине Гуде как воплощение в фольклоре культа лесного божества и символического поединка между летом и зимой, столь характерного для кельтской мифологии. Действие многих баллад о Робине Гуде происходит в мае, да и их анонимный автор часто признается, что ему, как и самому Робину Гуду, май милее всех других месяцев.

Исходным пунктом для сравнения Робина Гуда и «Лесного Царя» является известный римский культ Дианы в Неми, верховный жрец которого представлялся «Лесным царём» и супругом богини Дианы. Мифологи отмечают, что в балладах связанных с леди Мэри и Мэриан, Робин Гуд говорит о ней в том же стиле, в каком обычно обращались к христианской «Царице Небесной» деве Марии, матери Иисуса, следовательно, речь идет не о реальной женщине, а об архетипической богине. Роберт Грейвз считал Деву Мэриан одним из воплощений Белой Богини, в своей ипостаси богини любви и моря, предполагая игру слов mare– море, Marian– Мэриан.

Другая линия связывает деву Мэриан с античной богиней-девственницей, покровительницей охоты Дианой-Артемидой, атрибутами которой были лук и оленьи рога. Кроме того в балладах присутствуют свойственные для ирландских саг и других кельтских легенд, мотивы гибели героя от руки женщины и связанные с ними предчувствия и знаки, выполняющие роль пророчеств и подготовляющие слушателя к печальному концу. Такова, например, баллада «Смерть Робина Гуда». Но в данном случае речь идет не о прямой связи с сагами, а об использовании общих художественных приемов.

 

Робин Гуд состязается в стрелье с Гаем Гизборном. Луис Джон Рид, 1912.

Мотив поединка между летом и зимой мифологи обычно усматривают в поединке между Робином Гудом и Гаем Гизборном: Робин, являющийся персонификацией лета одет в зелёные одежды, тогда как «зимний» Гай – в шкуры и меха. В качестве воплощения летнего божества, Робин Гуд часто отождествляется с «Зелёным человеком», а его положение как преступника переосмысливается как «человека вне закона», то есть носителя природного, а не человеческого начала. Образ «Зелёного человека» или «Джека-в-зелёном» был рассмотрен в книгах Роя Джуджа, Филлис Аранео, Кэтлин Бэсуорд, Брэндона Сентруоллаи других. Есть и другой пример использования символов «летнего» и «зимнего» божеств: Робин одевает лошадиную шкуру для того, чтобы спасти Маленького Джона от ноттингемского шерифа, становясь таким образом и воплощением «зимнего царя». Театровед Дэвид Уайлзотмечает, что подобные символические поединки зимы и лета были засвидетельствованыв Англии XV-XVIвеков. Из народных обрядов они проникли и в ранние пьесы о Робине Гуде. Аналогичные бои проходили не только на майские праздники, но и на Рождество (Зимнее Солнцестояние) и в них Робин Гуд затмевал каноничного Иисуса и принимал черты «Зимнего короля». Функции Робина Гуда как «Летнего короля» проявлялись не только в майских ритуалах, но и в праздниках Летнего Солнцестояния.

Такое раздвоение образа «Летнего короля» объясняется тем, что в Англии сосуществовали две религиозные традиции: докельтская традиция почитания Дней Равноденствий, Солнцестояний и последующих за ними Полнолуний и кельтская традиция праздников в начале мая (Белтейн), августа (Лугнасад), ноября (Савин или Самхайн) и февраля (Имболк или Кэндлмас). Более того в балладе «RobinHoodandtheCurtalFriar» оба календарных цикла упомянуты в пределах одного четверостишия, а предпочтение было отдано маю:

«BUT how many merry monthes be in the yeere?

There are thirteen, I say;

The midsummer moone is the merryest of all,

Next to the merry month of May»

(перевод): «- Так сколько же счастливых месяцев есть в одном году?

- Тринадцать. - Отвечаю я. - Полнолуние после Летнего Солнцестояния (Середины Лета) для меня счастливее всех, (конечно) после месяца мая».

Переводяэто четверостишие, Маршак, к сожалению, передал его крайне небрежно:

«Двенадцать месяцев в году,

Считай иль не считай.

Но самый радостный в году

Веселый месяц май».

Смысл оригинальной шутки состоял, что для автора, как и для Робина Гуда из 12 месяцев года счастливыми были 13, но самые счастливые – месяц Летнего Солнцестояния и май.

Современные мифологиотмечают, что во всей Северной и Западной Европе в Средние века ведущим народным праздником был праздник Летнего Солнцестояния, слившиеся с праздниками Иоанна Крестителя и Троицей. Сандра Биллингтон в своей монографиипроследила свидетельства этих культов в литературных источниках от Кретьена де Труа (XIIвек) до Жана Мишеля (середина XVвека). Она считает прототипом этих праздников римские Фортуналии и TiberinaDescensio (уплывание по Тибру), отмечавшиеся 24 июня. Джеффри Л. Сингман отмечает непосредственную связь двух баллад – «Робин Гуд и коварный монах» и «Робин Гуд и король Арагона» – с Летним Солнцестоянием.

В определенной мере с «Лесным королем» перекликается и другой мотив, широко распространенный в средневековой Европе – культ рогатого лесного божества, совершавшийся колдунами и магами. Маргарет Мюррей предполагала, что именно этот колдовской культ, приравнивавшийся церковью к поклонению Сатане, но не имевший с ним ничего общего и послужил причиной представления о Робине Гуде, как о человеке по ту сторону закона. Роберт Грейвз отождествлял рогатое божество охотыс кельтскими божествами Солнца (Ллеу) и охоты (Кернунн), а также с божеством Belatucadros, известным у континентальных галлов по вотивным металлическим пластинам римского времени. К сходным выводам приходят Томас Олгрени Стефен Найт. Также мифологи отождествляют Робина Гуда с духами деревьев, оборотнями («Робин Славный парень») и с персонажами-трикстерами.

Главным недостатком сопоставлений Робина Гуда с лесными / охотничьими божествами служит тот факт, что лесные божества назывались Джон (в честь Иоанна Крестителя) и Джек (либо деминутив от Джона, либо в честь апостола Якова сына Алфеева, либо в честь Якова Юста, апостола от семидесяти, причём обоих этих Яковов английская церковь поминает 1 мая), но они никогда не носили имен Роберт или Робин. Присутствие в балладах о Робине Гуде Маленького Джона скорее указывает на то, что языческие мотивы в цикле баллад хотя и присутствуют, но сосуществуют и сростаются с реальной историей, разворачивавшейся в Шервудском лесу.

Любопытны и попытки доказать германские корни цикла о Робине Гуде. В балладе «Робин Гуд и монах» Маленький Джон (персонификация Летнего Солнцестояния ?) постоянно клянется «тем, кто распят на дереве». Обычно, этот оборот считался заменой имени Иисуса, во исполнение заповеди «не упоминать имени Бога всуе». Однако современные мифологи отмечают другую параллель – помимо Иисуса на дереве был распят бог англов и данов Один (Водан), который, кроме всех прочих функций, был «летним царем» и покровителем охоты. Противником Одина является бог-лучник Улла, который воспринимался германцами то как «зимняя ипостась Одина», то как «летний бог», поклонник Фрейи. Амбивалентность и взаимозаменяемость этих божеств в годичном цикле позволяет с равной вероятностью считать прототипом Робина как Одина, так и Уллу.

Также мифологи иногда предполагают, что основой для легенд о Робине Гуде послужил германский бог мести, лучник Вали, сын Одина и Ринд, который был рожден с единственной целью – отомстить слепому богу Хёду за смерть Бальдра, убитого им в ночь Летнего Солнцестояния. И, наконец, четвёртая версия предполагает, что в Робине Гуде отразились черты бога Локи, тристера германской мифологии, во многом близкого кельтскому Лугу. Действительно, Робин Гуд, подобно Локи, много раз ловко уходит от наказания, однако на этом сходство Робина и Локи заканчивается, они существуют в различных топосах: Локи – в мифологическом мире противоборства асов и ванов, Робин – в средневековой Англии с её бесконечными интригами и династическими войнами.

Непосредственно связана с циклом баллад о Робине Гуде и детская песенка «Who killed Cock Robin?». Уже в её первой строке заключена загадка, поскольку «CockRobin» может обозначать и «петуха Робина» и самца птицы малиновки. В тексте этой песенки различные животные, преимущественно птицы обсуждают кто возьмет на себя какие функции по похоронам малиновки. Обращает на себя то, что плакальщицей, оплакивающей свою любовь к малиновке становится голубка, известная как символ Марии (леди Мерион), но это может быть и прямым заимствованием из христианской традиции, согласно которой две Марии (Магдалина и мать Якова Юста, апостола от 70-ти) оплакивали Иисуса.

В рамках мифологической школы имя Робина Гуда часто рассматривается как зоофорное (robin– малиновка) и предполагается, что на Робина Гуда были спроецированы легенды связанные с этой птицей. Этнографы и мифологи отмечают, что на Британских островах с малиновкой связано множество поверий, распространенных практически повсеместно. Исследователи обычно относят их к кельтскому наследию, хотя само слово robinскорее всего германское, потому как ирландцы называют малиновку spideog, а валлийцы – oron-ruddyn или «bronrhuddyn» («с обожжённой грудью»), сходная калька есть и в английском: redbreastили ruddock.

Согласно ирландской сказкеособое почтение к себе малиновка заслужила тем, что до утра раздувала огонь в костре бедняков, оставшихся без крова над головой. Она так близко приближалась к огню, что обожглась и опалила свое оперение. Христианская легенда рассказывает, что малиновка пыталась выдернуть шипы терновника из тела Иисуса и на ее грудку упали капли его крови. Однако, ирландская версия кажется более аутентичной. Убийство малиновки или разорение ее гнезда предвещалосмерть виновника, даже если малиновка умерла в руке человека, то эта руку должно было постигнуть увечье. Заклятие распространялось и на животных: кот, поймавший и съевший малиновку мог остаться без лапы. Даже просто увидеть малиновку на заборе – означало резкое ухудшение погоды, дождь, как утверждали информанты, мог пойти даже если минуту назад было безоблачное небо. Кроме того малиновка влетевшая в дом предвещает, что в доме скоро будет покойник, правда, можно было и избежать несчастья, выгнав птицу из дома.

Этнографы отмечали, что подобные суеверия держались очень стойко, а некоторые из них были зафиксированы в середине XXвека. В современном викканствемалиновку рассматривают как птицу огненной стихиии даже считают встречу с ней доброй, если она произошла в холодные осенние или зимние месяцы. Вполне вероятно, что созвучие имени Робина и малиновки привнесло определенные черты в образ Робина Гуда, действительно внезапное появление героя перед его противниками приводило к смерти противников или к большим несчастьям. Не исключено и то, что популярность имени Роберт в средневековой Англии была обусловлена тем, что родители верили в то, что уменьшительная форма от этого имени сможет стать оберегом для их сына.

Вместе с тем, прямых мифологических и фольклорных параллелей между Робином Гудом и малиновкой нет, за исключением ирландской сказки, в которой малиновка выступает в роли помощника бедняков. В других же случаях малиновка – предвестник смерти, что довольно существенно расходится с образом благородного разбойника Робина Гуда.

Белтейновские и троицкие (время Летнего Солнцестояния) мотивы в балладах о Робине Гуде очевидны, но они характерны не только для этого цикла, но и для многих других фольклорных циклов Британии, более того в Артуровском цикле они описаны намного ярче. Вместе с тем, невозможно, ставить знак равенства между героями артуровского и робингудовского циклов, они совершенно самостоятельны и имеют под собой разных реальных прототипов. С другой стороны, мы можем проследить то, как мифологические мотивы «прорастают» в ткань исторической легенды: для простых крестьян Восточной Англии Робин Гуд представлялся героем, наделённым божественными чертами, а, значит, и отождествлялся с персонажами годичных циклов.

В позднесредневековой Англии майские и троицкие праздники пользовались большой популярностью, во многом из-за того, что время года позволяло устраивать коллективные игры и развлечения на природе. Поэтому вполне логично, что именно в это время ставились постановки о Робине Гуде, который по принципу «смежности» ассоциировался с такими белтейновскими и троицкими персонажами, как «Зеленый человек». С другой стороны, следует отметить, что Белтейн часто воспринимался как новогодний праздник обновления природы, а, как доказал Мирча Элиаде, новогодний праздник представлял собой ритуал «обнуления времени» путем уничтожения прежнего миропорядка и воссоздания нового. В связи с этим, очевидно, что образ Робина Гуда, как преступника («outlaw», буквально «беззаконника») и человека порвавшего с несправедливостью прежнего мира и живущего по своим собственным новым правилам, оказался весьма востребованным.

Вместе с тем, ни одна из мифологических версий генезиса образа Робина Гуда не объясняет его связи с Ноттингемом и Шервудским лесом. Мифы, с которыми сравнивают те или иные эпизоды шервудского цикла распространены как в Британии, так и в Скандинавии и Галлии, поэтому совершенно непонятно почему Робин Гуд появился только в Ноттингемшире и Йоркшире. Более того аналогии прослеживаются со слишком широким числом персонажей различного (докельтского, кельтского, римского, германского) происхождения и ни с одним из персонажей нет стопроцентного совпадения.

Таким образом, следует искать реального прототипа Робина Гуда, чья биография вобрала фольклорно-мифологические черты, но при этом сохранила память о реальных событиях.

Версия вторая. Бастард и/или граф Хантингдон

 

 

Исследованием, позволящим понять историю Робина Гуда стали раскопки королевского замка Клипстоунв Шервудском лесу. Над поверхностью земли ныне возвышается только часть центрального зала замка. Археологи XVIII-XXвеков неоднократно проводили раскопки возле него, но инвентарь был довольно скудным, из-за чего возобладало мнение, что английские короли бывали здесь редко (33 раза за период с 1181 по 1400 г.) и почти исключительно ради охоты на оленей.

Единственным исключением стал созыв Эдуардом Iв Клипстоуне парламента в 1290 году. Дуб, под которым происходило собрание парламента, до сих пор стоит на западной окраине нынешнего Дир Парка. Однако более всего замок известен как место остановки короля для охоты в лесу. Вошла в историю и другая остановка английских королей в Клипстоуне: в 1315 году Эдуард IIвместе со своей свитой укрывался здесь от недовольных подданных во время Великого Голода. За несколько месяцев, проведенных здесь, свита выловила всю рыбу в пруду и истребила почти всех оленей, которых прикармливали лесники, но еды всё равно не хватало и тогда придворные посылали своих слуг за едой в голодающие регионы страны. Уже в следующем году Эдуард IIиспользовал Клипстоун как важный форпост во время войны с Шотландией. Выгодное географическое расположение замка, отрезанного от внешнего мира непроходимым лесом делало его стратегическим объектом.

Хотя замок в Шервудском лесуи ассоциируется в фольклоре с именем короля Джона, он был заложен в 1164 году Генрихом II, первым из нормандских королей сделавших ставку на Англию, как на самостоятельное государство. Правда, есть основания считать, что замок существовал в Клипстоуне и ранее – при Генрихе I (1100-1135), а Генрих IIзначительно перестроил его, потратив только на постройку каменных укреплений и домов в 1180-84 годах сумму в 500 фунтов. В донорманнское время здесь, как и в Ноттингеме жили саксы, и ко времени Вильгельма Завоевателя окрестные селения значительно разрослись.

Хотя от англо-саксонского времени здесь и не сохранилось много памятников, археологи утверждают, что Клипстоун был плотно заселен, поскольку земля вокруг него изобилует сухими песчанниками, благоприятными для выращивания сельскохозяйственных культур, а обилие ручьев и источников делало Клипстоун удобным районом для разведения домашних животных. В Клипстоуне по приказу Генриха IIбыло организовано крупное охотничье хозяйство с домами слуг, часовней, конюшней на 200 лошадей, запрудой, садами и различными хозяйственными постройками. В Англии этого времени охота ещё не превратилась в забаву, а была серьезным занятием, обеспечивавшим двор мясом. О значении Шервуда говорит тот факт, что общая площадь леса оценивается современными историками в 100 тысяч акров, а по указу короля следить за порядком в лесу должны были шесть лесников, тогда как в других замках достаточно было и четырех.

С другой стороны исследователи отмечают, что обустройство в Шервудском лесу охотничьих угодий опиралось на суровое лесное законодательство, согласно которому охотиться в лесу мог только король и его свита. Охота даже на мелкую дичь приводила к объявлению человека вне закона и конфискации его имущества. Местные жители, лишенные прав, имущества и средств к существованию и составляли основу разбойничьих шаек, блуждавших по Шервудскому лесу. Очевидно, что лесники и разбойники не представляли две противоборствующие группы, а помогали друг другу, это объясняет и неуловимость Робина Гуда и благосклонность короля и его свиты к лесной вольнице. Кроме того люди Робина Гуда могли служить лесниками при замке.

Раскопки Шервудского замка проводятся под руководством Энди Гонта, Дэвида Баджа и Шона Кроссли из Мерсийской археологической службы, а также при участии независимого исследователя Джеймса Райта. Находки и материалы исследований публикуются в научных журналах, на официальном сайте проекта, в группе «Фейсбука», а также в блоге Энди Гонта. В 2010 году в результате проведенных геофизических исследований на некотором отдалении от центрального зала были обнаружены две аномалии, которые по предположениям археологам соответствуют крепостной стене и жилым помещениям замка. Общая площадь замка, выявленная в результате геофизических исследований – более 7 гектар – что делает его крупнейшим средневековым замком Англии, более значительным, чем Кларендон и Вудсток.

В течении последних нескольких столетий историки неоднократно отмечали странную особенность: английские короли тратили значительные суммы на обустройство замка и поддержание в нем порядка, но сам замок считался весьма небольшим. Теперь же стало понятно, что сохранившийся зал был лишь незначительной частью клипстоунских построек. Одна из геофизических аномалий была определена археологами как западная граница замка. Здесь была найден ров, заполненный керамикой XIII-XVвеков, что соответствует тому периоду когда английские короли посещали замок. Ров был прослежен на протяжении 180 метров. Близ рва были обнаружены остатки трех кругов крепостных укреплений. Одним из удивительных открытий стало обнаружение секций, в которых лесники разводили зайцев. Ранее историки неоднократно встречали в средневековых документах предписания об этом, но сами вольеры были неизвестны.

Хотя Клипстоунский замок обычно связывается со средневековьем, при раскопках последних лет было обнаружено значительное число обломков римской керамики, что позволяет утверждать, что на месте замка могло располагаться римское поселение, следы которого были уничтожены при строительстве замка. Также керамика позволяет датировать и время когда замок был оставлен его обитателями – около 1470-1530 годов.

Раскопки 2011-13 годов свидетельствуют о том, что замок в XIII-XVвеках находился в центре политической жизни Европы, так недавно была обнаружена монета, представляющая собой бельгийскую копию английского пенни. Утверждена комплексная программа исследований, включающая в себя не только широкомасштабные раскопки на территории замка, но и исследования соседних деревень, которые были приписаны к этому замку. Также представляет интерес и процветавший в Карлстоне рынок. Археологи предполагают, что будут обнаружены цеха, обслуживавшие и рынок и замок. Следует отметить и аббатство Ньюстед, расположенное на дороге из Йорка в Ноттингем и служившее как гостиницей для путешественников, так и форпостом охранявшим дорогу в Клипстоун.

Как отмечаетЭнди Гонт, в Шервуде никогда нельзя было отделить местные легенды от строгих исторических фактов. Легенды связывают жизнь Робина Гуда с клипстоунским дворцомещё прочнее, чем даже с Ноттингемскими подземельями. В соседней деревне Эдвинстоу стоял дом Робина Гуда, а в церкви этого селения состоялось венчание Робина и девы Мериан. Совсем неподалеку от Клипстоуна находится и тысячелетний дуб, под которым собиралось лесное братство. Историки отмечают симметричность легенд о двух реально существующих дубах – парламентском и робингудовском.

Иногда легенды считают замок резиденцией главных антагонистов Робина – Роджера Донкастера или Гая Гизборна. Согласно балладе «Смерть Робина Гуда», Роджер Донкастер убил Робина в тот момент, когда Робин был ослаблен после традиционного для средневековой медицины кровопускания. Другие легенды, наоборот, считают, что хозяином замка был дворянин Ричард Ли (RichardattheLea, букв.: «Ричард на лугах»), приютивший Робина убегавшего от погони Ноттингемского шерифа и примиривший его с королем. Исследователи отождествляют Ричарда Ли с добрым королём Ричардом помиловавшим Робина согласно балладе «Правдивая история Робина Гуда».

Противостояние с Роджером Донкастером представляет южно-йоркширскую линию сказаний о Робине и претендует на историчность: Донкастер (ныне окраина Шеффилда) еще в римское время был известен как торговый центр и переправа через реку Дон (Danum), поэтому логично, что именно Донкастер привлекал Робина Гуда как разбойника.

Вместе с тем, есть основания считать, что не только смерть, но и жизнь и даже рождение Робина Гуда были связаны с Клипстоунским замком. Пиршества лесной дружины напоминают пиршества в замках того времени. Более того, согласно балладам и исследованиям антикваров и историков, Робин Гуд был дворянином, близким к королевскому двору. Так, прозвище Гуд (Hood) означает «капюшон, шапка, шлем», что позволяет предполагать, что им был знатный дворянин, вынужденный скрывать лицо под забралом рыцарского шлема.

В «Жесте Робина Гуда», одном из ранних источников (ок. 1450 г.) рассказывается о том, что Робин Гуд был хорошо знаком с королем и даже провел при дворе 15 месяцев, а затем, заскучав по родным местам, вернулся в Шервудский лес, где жил до самой смерти. По распространенной версии, историческим прототипом Робина Гуда был шотландский принц Давид, граф Хантингдон (1144-1219), который действительно прожил несколько лет при дворе английского короля Генриха IIв качестве заложника. Когда сын Генриха II, король Ричард IЛьвиное Сердце, отбыл в IIIКрестовый поход, он оставил регентом епископа Уильяма Лонгчампа, который в отсутствие законного короля узурпировал власть. Тогда брат Ричарда, принц Джон, сместил Уильяма и стал править самостоятельно до возвращения Ричарда, однако по возвращению принц Джон не собирался сдавать полномочия и укрылся в Ноттингеме. В 1194 году Ричард Iвзял Ноттингем, после чего лишил своего брата Джона всех владений. Принц Давид участвовал в осаде Ноттингема вместе со своим сюзереном Ричардом.

Главным недостатком этой версии является то, что Давид, всё время находился при Ричарде и никак не мог в его отсутствие собрать команду «вольных стрелков», а его участие в осаде Ноттингема – лишь эпизод в его биографии, тогда как вся жизнь Робин Гуда проходит в Шервудском лесу и его окрестностях. Другие историки утверждают, что Робином Гудом был сын Давида, Роберт, который по официальной версии умер в молодом возрасте, но на самом деле скрывался в Шервудском лесу, ожидая удобного момента для того, чтобы заявить свои права на шотландский престол. Чудесное спасения умерших наследников часто встречается в средневековой литературе, но случаи документального подтверждения этих легенд редки.

В 1697 году антиквар Томас Гейл опубликовал эпитафиюна надгробии Робина Гуда:

«Роберт, граф Хантингдон, покоится под этим камнем. Не было лучника лучше него и за свою необузданность его прозвали ‘Робин Гуд’. Более 13 лет он досаждал жителях этих северных краёв. Такие преступники как он и его люди никогда больше не возродятся в Англии. 8 ноября 1247 года».

Находится эта могила на берегу реки близ Кирклисского монастыря (Клиффтон, Западный Йоркшир), который в то время принадлежал ордену цистерцианцев. Обычно считается, что монах Тук до знакомства с Робином принадлежал к братии этого монастыря. Эта эпитафия может служит подтверждением того, что прототип Робина Гуда был Робертом Хантингдоном, сыном Давида Шотландского. Единственное проблема состоит в том, текст эпитафии не был известен до конца XVIIвека, хотя сама могила пользовалась почтением у местных крестьян.

Согласно балладе «Вилли и дочь графа Ричарда» матерью Робина Гуда была Клементина, дочь Ричарда, графа Хантингдона, а отцом – слуга её отца по имени Вилли (вариант – Арчибальд). Когда беременность стало невозможно скрывать, любовники решились на побег. В глухом лесу дочь графа рождает сына и умирает то ли в родах, то ли несколько позже. Совсем скоро их настигает граф со своей свитой и признает своего внука наследником. Близка к ней и баллада «Вилли из долины Дуглас» и хотя имени Робина в ней нет, она является развитием того же мотива рождения героя. Сохранилась эта баллада в нескольких версиях: по одной из них простой шотландский торговец приезжает к английскому двору (имя короля не указано) и в него влюбляется королевская дочь. Любовники убегают на родину Вилли и в дороге дочь короля рождает сына. Другая версия этой баллады делает отца героя (Робина Гуда) не торговцем, а рыцарем.

Примыкают к этим балладам, две баллады об инцесте «Leesome Brand» (№ 15, по сборнику Чайлда) и «Ножны и меч» (№ 16), но в них ребенок не назван по имени и чаще всего погибает вскоре после родов. Ещё один очень схожий мотив встречается в сказке-балладе «Дети в лесу», входящей в число детских песенок «Рифмы матушки Гусыни» и зафиксированной в Уэйлендском лесу (Норфолк). Согласно сказке «Дети в лесу», после смерти родителей их двое разнополых детей оказываются на попечении их дяди. Через какое-то время он нанимает двоих ruffians«разбойников», чтобы те вывезли детей в лес и там убили. Один из разбойников сжалился и вместо детей убил подельника, а детей оставил в чаще. Дети пытаются выжить в лесу, питаясь ягодами и кореньями, но всё-равно умирают. В момент их смерти появляется малиновка (robin), чтобы укрыть их тела мхом. Поскольку в этой сказке нет ни морали (наказания дяди), ни хэппи-энда (спасения детей), она представляет собой рудимент несохранившейся легенды об изгнании / бегстве в лес брата и сестры совершивших инцест.

Баллады об инцесте брата и сестры широко распространены по всему миру, в Европе они известны у кельтов, германцев и славян. Славянские баллады об инцестебрата и сестры содержат в себе эсхатологические мотивы и обычно группируются вокруг купальских праздников, а одним из распространённых сюжетов – инцест сестры с братьями-разбойниками. Мифологи обычно считают, что мотив инцеста отражает космические и календарные мифы, о которых говорилось выше, однако более вероятно, что отцом Робина Гуда был один из лесников Клипстоунского замка, это объясняет бегство любовников в лес и рождение там ребёнка.

Поскольку среди графов Хантингдонов не было ни одного, кто носил бы имя Ричард в XII-XIVвеках, можно предположить, что Робин Гуд был внуком короля Ричарда Iот инцеста его внебрачных детей. Становится понятным и зафиксированное в некоторых балладах длительное отсутствие отца при дворе – король периодически наезжал в Клипстоунский дворец, где служил отец Робина Гуда.

Версия третья. Йомен и разбойник

Некоторые странности возникают при определении социального статуса Робина. В балладах обычно он представляется либо графом или йоменом (Yeoman).Понятие «йомен» в английской истории несколько раз изменяло значение. В советское время переводчики баллад и литературоведы старались акцентировать внимание читателей на том, что Робин Гуд был простым крестьянином, на этом настаивают и социалистически настроенные европейские исследователи. Но этим не ограничивается полнота термина.

Термин yeomanобразовался от youngerman«юноша, младший член семьи, слуга». В форме geongramannaон известен ещё в «Беовульфе» (VIII-Xвв.). Согласно германским законам, в той или иной мере ориентировавшихся на «Салический закон» в части наследования, право наследования получал старший сын. Поэтому все младшие сыновья («youngermen»)были лишены наследства и были вынуждены либо служить старшему до его смерти, либо искать удачи на стороне, в частности в войнах.

Средневековая Англия была формально объединена под властью единого монарха, но де-факто представляла конгломерат баронов, ведших частные войны между собой и, время от времени выступавших против короля. Фактически каждый барон был вынужден содержать значительное войско, основу которого составляли йомены. В это время слово yeomanозначало не столько «земледелец» или «владелец пахотного надела», сколько «дружинник», клиент или вассал, лично преданный сюзерену и получающий плату за службу землёй, деньгами или натурой. Когда в XIVвеке английские короли заменили французские придворные термины на английские, вместо valet«камердинер»стали писать yeoman,что подчёркивает статус йомена как слуги или дружинника дворянина.

Если посмотреть на миниатюры изображающие крестьянское восстание Уота Тайлера (1381 г.), в «Хронике Фруассара» мы видим восставших одетых традиционные солдатские одежды. И хотя в исторической науке эти события носят название «Peasants' Revolt» (крестьянское восстание), очевидно, что основной движущей силой восставших были не крестьяне, а именно хорошо обученные военному делу дружинники-йомены, отстаивавшие интересы своих родственников крестьян. По всей видимости, в милитаризованной Англии XIII-XIVвеков для крестьянских детей единственным способом завоевать положение в обществе была воинская служба. Лишь с широким распространением пушек статус дружинников-йоменов стал падать и они из военного сословия превратились в крестьянское.

Начиная со времён королевы Елизаветы (1558–1603) термин «йомен» обозначал крестьянина, фермера, держателя небольшого хозяйства, тогда как понятие «гвардейский йомен» (Yeomen of the Guard) сохранилось за личной охраной королей, а «тюремными йоменами» (Yeomen Warders) называют бифитеров, стражу Тауэра. Всё это объясняет кажущееся парадоксальным утверждение авторов баллад о том, что йомен Робин Гуд был хорошо знаком с королем задолго до описываемых в балладе событий. Также становится понятным, отчего и лесные братья и сам Робин были хорошими стрелками, умели фехтовать и владели другим оружием.

Строго говоря, англичане XIII-XVвеков могли называть йоменом и Роберта, графа Хантингдона, сына Давида Шотландского – он был младшим наследником (youngerman) шотландского трона – и самого Давида, воевавшего вместе со своим сюзереном Ричардом Львиное Сердце в IIIКрестовом походе.В романтической литературе мотив вассала, объявившего частную, но справедливую войну своему господину, нарушившему условия договора или клятвы будет весьма распространён. Впрочем, похоже, что на подобный вызов мог пойти и йомен.

 

Гибель Уота Тайлера

Одна из гипотезпредполагает, что Робин Гуд был активным участником уже упоминавшихся крестьянских волнений, охвативших Восточную Англию и в частности Йоркшир. В июне 1381 года крестьяне и жители небольших городков Юго-Восточной Англии под предводительством Уолтера по прозвищу «Плиточник» (Tyler, Тайлер) пришли в Лондон с требованиями экономических реформ. Любопытно, что сам Уолтер, по некоторым данным воевал во Франции и был неплохим лучником. Ричард IIвстретился с делегацией восставших, но в стычке мэр Лондона Уильям Уолворт убивает Тайлера, после чего восстание превращается в кровавую бойню, которая прокатилась почти по всей Англии. В это время была сожжена Кембриджская библиотека, а одним из очагов восстания стал Йорк. Благодаря оперативным действиям армии уже к середине июля в большинстве восставших регионов был наведён порядок, а многие местные вожаки были казнены. Впрочем, довольно большое число участников восстания были помилованы, в частности, и примкнувший к нему Роджер Бэкон.

Согласно списку помилований Ричарда II, 22 мая 1382 года был помилован некто Роберт Хоуд (Hode,распространенная в среднеанглийском языке форма слова Hood),известный также как Роберт Доур (Dore)из Уодсли, активный участник восстания. Средневековые баллады указывают, что родиной Робина Гуда было селение Локсли. И Локсли, и Уодсли расположены неподалеку друг от друга в Южном Йоркшире и сейчас являются пригородами Шеффилда. Эта гипотеза находится намного ближе к легендарному Робину Гуду, однако и в ней есть довольно много слабых мест. Прежде всего бросается в глаза тот факт, что восстание 1381 года почти никак не отразилось на Ноттингеме, а сам Роберт Доур во время восстания оказался в Йорке, тогда как основные события баллад о Робине Гуде происходят в окрестностях Ноттингема. К тому же неизвестно был ли лучником, и уж тем более фехтовальщиком Роберт Доур. Помилование королем Ричардом йоркширца Роберта Доура позволяет предполагать, что после помилования он не оставил свое ремесло, но ушел в Шервудский лес, где и столкнулся с ноттингемским шерифом. С другой стороны вполне вероятна и другая версия – Роберт Доур, йоркширский разбойник времени Уота Тайлера, взял себе прозвище в честь уже известного по народным легендам Робина Гуда.

Исследования средневековых судебных документов позволили обнаружить и других реально существовавших людей, которые могли претендовать на то, чтобы считать прототипами Робина Гуда. Самым ранним из них является Роберт фиц (сын) Одо, рыцарь из Локсли, который в 1196 году лишен своего имения за свои преступления. Локсли рассматривается как наиболее вероятная родина Робина Гуда, а первым отождествил Роберта фиц Одо с Робином известный антиквар Уильям Стьюкли. Тот факт, что этот Роберт жил во времена Ричарда Львиное Сердце позволяет предполагать, что фиц Одо из Локсли был сторонником принца Джона и пострадал за верность ему.

Через 17 лет после этого эпизода (1213 год) в Киренчестере был объявлен вне закона убийца Роберт Худ. В 1225 году подобный приговор был вынесен в Йоркшире Роберту Хоббеходу. в 1261 в Беркшире – Роберту Смиту по прозвищу Робхоуд. Ещё один возможный прототип Робина Гуда – Роджер Ходберд – был арестован в Шервудском лесу в 1272 году. Его сходство с Робином Гудом выглядит довольно близким, потому что он в отличие от большинства других претендентов был непосредственно связан с Шервудом.

Несколькими годами позже (около 1280 года) появляется первое литературное упоминание о Робине Гуде – пастораль «Игра о Робене и Марион», написанная Адамом де ла Алем на Сицилии. Хотя в этой пасторали и нет (в силу законов жанра) разбойничьих и героических элементов, можно предполагать, что к последней четверти XIIIвека основные элементы цикла уже сложились, а, значит, исторический Робин Гуд к этому времени уже умер и все последующие претенденты на роль прототипа Робина Гуда сознательно использовали сформировавшийся образ.

Помимо перечисленных претендентов следует упомянуть и некоего Робина Гуда, участвовавшего в 1265 году в мятеже графа Симона де Монфорапротив Эдуарда I. После появления «Игры о Робене и Марион» число Робинов Гудов не уменьшается: в 1316 году привлекались к суду в Йоркшире некий Роберт Хоуд и его жена Матильда, еще один Роберт Хоуд отмечен среди скрывавшихся в лесах сторонников Томаса Плантагенета, графа Ланкастерского (1322 год), а в 1323 году упоминается Роберт Гуд, привратник при дворе Эдуарда II. Можно предположить, что речь идет об одном и том же человеке, помилованном добрым королём Эдуардом II.

Если упоминание имен Робена и Марион в пасторали конца XIIIвека можно считать случайным совпадением, то два упоминания о Робине Гуде в конце 1370-х годов уже бесспорны, это – «Видение о Петре Пахаре» Уильяма Ленгленда и «Троил и Хрисеида» Чосера. Таким образом, помилованный в Йорке в 1382 году Роберт Доур – позднейший из претендентов.

Историки смогли проследить историю и еще одного Роберта Гуда. В 1308 году, в день святой Люции (13 декабря) он предстал перед судом за то, что занимался медицинской практикой (делал популярные в то время кровопускания), не имея на то ни образования, ни лицензии. Доказано было два эпизода – он пустил кровь жене лучника Генри и некоей Джулии Хорс. Заодно его обвинили в незаконном загромождении проезжей дороги. За всё это он был приговорен к уплате 36 пенсов (по 12 за каждое правонарушение). Возможно, что это всего лишь случайное совпадение, но согласно балладе «Смерть Робина Гуда» герой был убит после того как сильно ослабел во время кровопускания.

Любопытно, что как раз в это время (точнее, в 1306-15 годах) кирклисский монастырьоказался в центре скандала – предприимчивые монашки превратили монастырскую гостиницу в публичный дом. Хотя подобное случалось и ранее, но эта история получила большую огласку, поскольку дошла до йоркского епископа и лорд-канцлера Англии Уильяма Гринфилда. Вскоре Гринфилд умер и историю удалось замять, обвинив во всём трех монашек – Эллис Рэггид, Элизабет Хоптон и Джоан Хитон. И хотя эта история напрямую не связана с Робином Гудом, она хорошо описывает нравы монастыря, в котором обитал монах Тук до встречи с Робином и в определённой мере она близка и к тому жуиру Туку, каким он представлен в балладах.

Исследователи обнаружили при женском монастыре в Мирфилде (долина реки Колдер, Западный Йоркшир) братскую могилу, в которой, согласно эпитафии были похоронены умершие во время эпидемии чумы (1347 год) Роберт Гуд Вейкфилд, Ален Томас, Уильям Голдсборо и многие другие. Именно Ален Томас был адвокатом Роберта Гуда на процессе 13 декабря 1308 года. По всей видимости они хорошо знали друг друга, а дружба разбойника с адвокатом, по всей видимости, не раз спасала жизнь Роберта.

Легенды утверждают, что настоятельница мирфилдского монастыря, жившая во времена «Черной Смерти» заложила на монастырском кладбище камень, обладавший чудесными свойствами. Поскольку никаких иных достопримечательностей на этом кладбище не было обнаружено, вполне вероятно, что речь идет как раз о могиле Робина Гуда, которая некоторое время после его смерти пользовалась почтением у местных жителей. Другая легенда рассказывает, что Робин Гуд и эта настоятельница были связаны родством. В настоящее время известны имена двух настоятельниц мирфилдского монастыря этого периода – Элизабет Стейнтон (умерла в 1347 году), Маргарет де Сэвил (с 1348 года) – но сведений о них нет.

Затруднительна и идентификация компаньонов Робина Гуда по лесной вольнице. В 1318 году упомянут разбойник Маленький Джон, а в 1417 – Роберт Стаффорд, священник из Сассекса, ставший разбойником по кличке «монах Тук». Значительный разброс в датах не позволяет предполагать, что Джон и Тук в действительности когда-либо встречались, к тому же, если Робин Гуд был современником одного из них, он не мог быть современником другого. Любопытно, что в балладах компаньоны Робина редко появляются вместе, чаще же рассказывается о Робине и одном из его помощников.

На истории Маленького Джона следует задержаться по-подробнее, он (litill Iohne)упомянут вместе с Робином Хьюдом (Robyne Hude)в «Хронике» шотландского историка Эндрю Уинтоуна (около 1420 г.), оба они, согласно «Хронике», бесчинствовали в лесах в 1283-85 годах. Могила Маленького Джона в Йоркшире пользовалась почтением в течении нескольких веков, а когда её вскрыли в конце XVIIIвека, то оказалось, что в ней погребен человек гигантского роста (около 2 м. 10 см.), то есть такой, каков он в балладах.

Что может примирить спор о Робине Гуде?

Первая существенная проблема для историчности Робина Гуда состоит в определении времени, когда он жил. Одни предполагают, что Робин Гуд был современником Ричарда IЛьвиное Сердце и принца Джона (конец XII– начало XIIIвеков). Другие склонны датировать его более поздним временем – XIVвеком. У каждой версии есть свои аргументы. Так, в пользу более поздней говорит то, что соревнования по стрельбе из лука вошли в моду только в XIIIвеке, в пользу более ранней – то, что древнейшие записи баллад датируются XIVвеком, но они рассказывают о не о современных событиях, а о временах Ричарда Iи принца Джона.

Есть у этих двух версий и одна любопытная особенность: ранние легенды преимущественно рассказывают о Робине Гуде, как о дворянине, скрывающимся в Шервудском лесу и прячащим своё лицо под hode (то ли капюшоном, то ли рыцарским шлемом), более поздние – о йомене из Южного Йоркшира. При этом нельзя сказать, что какая-то из существующих версий является неаутентичной: широта использования ранней версии в романтической литературе не служит основанием считать её литературной фантазией, поскольку она встречается и в народных балладах.

В социокультурном плане сосуществование двух разновременных версий демонстрирует то, что со временем дворянство всё более замыкается в себе: граф XII-XIIIвеков не считал для себя зазорным прятаться среди йоменов, тогда как в XIV-XVвеках Робин Гуд уже просто йомен. Единственным логичным вариантом, который мог бы примирить обе позиции состоит в том, что Робинов Гудов было несколько. Частота упоминаний о Гудах или Хоудах даже позволяет предполагать, что речь может идти о некоем титуле главаря шервудских разбойников, переходившем от одного предводителя к другому, или же о том, что многие шервудские бандиты сознательно использовали и прижившийся в народе образ для создания суеверного страха.

По мнению Стивена Лоухеда, прозвище Робина происходит от кельтского слова «hud» (колдун), поэтому неудивительно, что ноттингемцы и йоркширцы приписывали герою чудесные способности, такие как способность внезапно появляться и столь же внезапно исчезать. Как показывают исследования ноттингемских подземелий, эта способность объясняется естественными причинами, но для жителей средневековой Англии казалось, что Робин Гуд обладает колдовской силой. Для создания суеверного ореола, каждый новый Робин мог придавать своему появлению вид возрождения или воскрешения, ведь вера в реинкарнацию у континентальных кельтов была зафиксирована ещё Цезарем, а суеверия в Англии держались дольше, чем в Европе.

Также новые Робины Гуды могли сознательно использовать атрибуты кельтского бога леса (например – зеленые одежды), для того, чтобы противопоставить себя несправедливости христианских священников и вызвать ужас у горожан. В мир Робина Гуда вписаны и Хэмлокский каменьдокельтского времени и пещера Дьявола естественного происхождения,и колодец монаха Тука в народном сознании представляют собой равнозначные элементы, на фоне которых разворачивается действие баллад о Робине Гуде.

Хотя тому и нет достоверных доказательств, но предположение о том, что Ричард IIпомиловал вожака восстания 1382 г. в Йорке на основании того, что местные жители считали его воскресшим Робином Гудом, кажется не слишком вольным. Однозначно древнейшими событиями и наиболее достоверными следует признать те, которые фиксируются в Ноттингеме, Шервуде и в непосредственной близости от них. Побег из ноттингемской тюрьмы относится к наиболее ранним и наиболее историчным из событий цикла баллад.

С другой стороны, существование Робина Гуда ранее конца XIIвека вряд ли вероятно. В римское время Ноттингемшир (а именно здесь должны локализоваться наиболее ранние свидетельства) практически полностью был покрыт непроходимыми лесами и люди старались селиться вдоль римской дорогишедшей в Линдум (современный Линкольн). В пещерах над руслом Трента могли обитать и друиды, и простые бритты, скрывавшиеся от римлян после поражения восстания Боудикки.

Поселение саксов, возникшее в VI-VIIвеках в районе церкви Марии де Рош, получает имя от князя Снота (Snotingaham– селение людей Снота). В 872 году оно было завоевано датскими викингами, а при Вильгельме I, на вершине холма были построены две крепости с норманнским гарнизоном. Вплоть до XIIIвека город состоялиз двух поселений западного (норманнского) и восточного (саксонского), которые имели свои стены и ворота, выходившие к рыночной площади и церкви Мари Рош.

Конец XII– начало XIIIвека – наиболее вероятный период существования Робина Гуда в Шервуде. Его реальным прототипом мог стать Роберт Хантингдон, однако версия, согласно которой Робин Гудом был внук одного из королей также представляется вполне историчной. Этот Робин Гуд был связан с Клипстоунским замком и Шервудским лесом и, по всей видимости, в итоге примирился со своей королевской родней. После его смерти его прозвище стало нарицательным, тем более что Robinсозвучно слову robber«грабитель». Всякий новый грабитель принимавший на себя имя Робина Гуда надеялся на то, что суеверия, распространенные как среди простого народа, так и среди дворянства, позволят ему избежать наказания.

В течение XIIIвека легенды о шервудском грабителе распространились по всей Англии, но центр деятельности шервудских разбойников по-видимому переместился из Ноттингемшира в Йоркшир. Причиной служило то, что окрестности Ноттингема не предоставляли много богатой добычи, и разбойники были вынуждены перенести свои действия в более богатый Йоркшир, через который проходили важные торговые пути. В XIV-XVвеках на основании реальных историй, происходивших с тем или иным Робином Гудом и его компаньонами сформировались основные сюжеты баллад.

Необычную мозаику обнаружили археологив синагоге IV-V веков н.э. в деревне Хуккок в Галилее. Изображение разделено на три ряда. В верхнем ряду три человека в туниках и плащах направляются с кинжалами к темнокожему воину в центре. Справа от воина стоит слон в сбруе и с прикрепленными по бокам щитами. Частично видны раздвоенные копыта другого животного и еще одного слона. В среднем ряду изображены своды галереи с зажженными лампадами. Под сводами юноши, схватившись за рукояти мечей, стоят вокруг сидящего старца со свитком в руках.

Эти изображения не находят параллелей в других античных синагогах, и их значение неясно. Мэтью Грей и Чэд Шпигель предполагают, что сочетание военных сцен, слонов, зажженных лампад и седого старца, окруженного юношами, указывает на историю маккавейского восстания. В апокрифических книгах Маккавеев, описывающих восстание, несколько раз упоминаются боевые слоны. Если гипотеза Грея и Чада верна, мозаика является первым известным изображением апокрифической истории в древней синагоге. По другой версии, эти сцены не имеют отношения к Маккавеям, а слоны изображают триумфальную процессию. Ученый и археолог Джоди Мэгнесс обещает, что исследование мозаик из Хуккока будет продолжено.

 

 

Это уже вторая значительная находка в синагоге Хуккок за последний год. Там же были обнаружены две мозаики с изображением Самсона. На одной Самсон несет на плечах ворота Газы, на другой он окружен всадниками, по всей видимости, филистимлянами. Ученые предполагают, что синагога в Хуккоке была украшена циклом мозаик, изображающих историю Самсона. В период после разрушения иерусалимского Храма в 70 г. н.э. фигура Самсона не пользовалась популярностью в раввинистических кругах. Возможно, мозаики отражают народные иудейские представления об этом библейском персонаже.

Катакомбы св. Присциллы под базиликой Сан-Сильвестро открылись для публикипосле реставрации. Кардинал Джанфранко Равази, министр культуры Ватикана и председатель папской комиссии по священной археологии присутствовал на открытии «комнаты Лазаря», крошечного погребального помещения с изображениями библейских сцен IV в. В катакомбах св. Присциллы находится фреска с древнейшим изображением Богоматери с младенцем (230 -240 гг.).

Впервые на сайте Google Maps можно отправиться в виртуальный тур по катакомбам.

Ассоциация католических женщин-священницуже заявила, что две фрески в катакомбах св. Присциллы изображают женщин в роли священниц в раннехристианской церкви. На одной фреске в греческой капелле несколько женщин сидят за трапезой, которую обычно интерпретируют как евхаристию. На другой фреске в погребальной комнате женщина в длинном одеянии стоит в священнической позе с воздетыми вверх руками. Суперинтендант ватиканской комиссии по священной археологии Фабрицио Висконти отрицает такую интерпретацию фресок. Он считает, что пир на одной из фресок не евхаристический, а погребальный, а воздетые руки на второй фреске должны быть поняты как простая молитва.

 

Интеллектуальный партнер проекта

Историки из Манчестерского университета Питер Лиддели Полли Лоуобнаружили в музее Ливерпуля ранее неизвестную древнегреческую надпись из малоазийского города Эритры. Основываясь на именах официальных лиц, упомянутых в надписи, и на форме букв, ученые датируют найденную стелу серединой III в. до н.э.  Стела была подарена музею в 1901 году, но с тех пор так и не была изучена и опубликована.

Надпись представляет собой запись почетного декрета, который был принят в частном сообществе, называющем себя Фрикюладами. В соответствии с постановлением три члена этого сообщества удостоились почестей и наград в виде венков за то, что добросовестно исполняли обязанности закупщиков вина. Вероятно, вино закупалось этой организацией для ритуальных возлияний и трапез. Частные религиозные ассоциациибыли широко распространены в греческом мире с VI в. до н.э. Это были небольшие группы, которые собирались в определенные дни раз или два в год для того, чтобы почтить своего покровителя, героя или бога, и принести ему жертвы. Продолжением ритуала обычно было совместное застолье.

 

Пример использования технологии RTI

Изучение ливерпульской надписи проводится с помощью новейшей технологии фотографии RTI (Reflectance Transformation Imaging), которая позволяет создать цифровое изображение предмета под разными углами освещения. Около 50 фотографий затем совмещаются в одно изображение, которое можно просматривать с помощью специальной программы, меняя угол освещения, чтобы рассмотреть форму и особенности букв. Эта революционная технологияпозволяет видеть текстуру надписи или рукописи вплоть до мельчайших подробностей в трехмерном изображении и фактически заменяет эстампаж, который до сих пор является основным способом копирования надписей в эпиграфике.

Первые результаты Лиддел и Лоу представили на эпиграфическом семинаре Роберта Паркера в Оксфорде. Изучение новооткрытой надписи будет продолжаться.

Современные исследования, проводимые на границах естественных и гуманитарных наук, позволяют узнать, чем болели люди прошлых эпох, и понять, как болезни влияли на ход мировой истории.

 

Интеллектуальный партнер проекта

В 1899-1905 годах в пещере близ города Крапина (Хорватия) антрополог Карл Горянович-Крамбергерраскопал более 900 костей неандертальцев, живших 120-100 тыс. лет назад. Здесь не сохранилось ни одного полного скелета или свидетельств преднамеренного захоронения. Это позволило предположить, что крапинские неандертальцы практиковали каннибализм. А наличие среди крапинских неандертальцев грацильных и массивных особей породило в первой половине ХХ века гипотезу о том, что они представляли собой самостоятельный вид ископаемого человека. В настоящее время стоянку относят к мустьерским неандертальцам. Некоторые кости из крапинской пещеры были отмечены следами костной патологии. В настоящее время они хранятся в специализированном музее.

Исследуя эти скелеты, антрополог Дэвид Фрайер (университет Канзаса) открыл древнейшую в мире опухоль кости. Ранее в палеопатологиине были известны подобные опухоли древнее Бронзового века. Опухоль была открыта в реберных костях, принадлежавших неполному скелету, что не позволило установить, оказалась ли она смертельной для этого человека и была ли она вторичной или первичной. Уникальность открытия определяется ещё и тем, что и у приматов, и у человека подобные опухоли весьма редки. Макроскопический анализ определил, что кости принадлежали взрослому мужчине. Рентгенограмма показала процесс разрушения костной ткани со значительным повреждением надкостницы, трабекулы, заполненные у здоровых людей коллагеновой тканью и костным мозгом, разрушены. Рентгенологическая микротомография определила размеры опухоли (24 на 16 мм) и исключила другие патологические причины, такие как травматическая опухоль или остеомиелит.

Открытие Дэвида Фрайера позволяет понять механизм канцерогенеза. В современной онкологии сосуществуют несколько теорий. Одна из них отводит ведущую роль в появлении злокачественных новообразований канцерогенам и обосновывает рост онкологических заболеваний экологическими факторами. Открытие рака у неандертальцев, обитавших в экологически чистой среде, позволяет утверждать, что эта причина не является основной для возникновения онкологии. Объяснением может служить генетическая теория, описывающая рак как результат генетических аномалий, вызывающих перерождение клеток. Неандертальские популяции Европы, а, особенно, приледниковой зоны, в генетическом плане представляли собой достаточно малочисленные изоляты. В таких условиях в них достаточно быстро накапливались летальные аномалии, в том числе и онкологического характера. Онкологический больной из Крапины может указывать на начало такого процесса. Вместе с тем, ученые считают, что исчезновение неандертальца как биологического вида стало следствием суммирующего воздействия многих факторов и ни один из них (демографические, биологические, генетические, социальные, пищевые) нельзя абсолютизировать. 

 

Костная патология, вызванная туберкулезом

Мюриэл Мэссониз Эдинбургского университета и ее коллеги из университета Сегеда опубликовали статьюоб остеологическом и биомолекулярном исследовании скелетов из некрополя неолитического поселения Hódmezővásárhely-Gorzsa (культура Тисы, 4970-4550 г. до н.э.). В настоящее время есть довольно много публикаций, фиксирующих наличие туберкулеза у доисторических людей, обитавших в различных регионах Земли, но большинство таких работ основаны на макроскопических, а не биомолекулярных исследованиях. Редкое исключение составляет исследование скелетов из Атлит-Ям. Статья Мэссон во многом восполняет имеющийся пробел. На основании исследований живых людейи скелетовлюдей, умерших в XIX-XX веках, известно, что легочная патология, вызываемая туберкулезом, проявляется в виде симметричных новообразований на костях (синдром Мари-Бамбергер). Такие новообразования отмечены на всех 70 обследованных скелетах, открытых на поселении Hódmezővásárhely-Gorzsa, это означает, что вся деревня была больна туберкулёзом. Для проверки, вызваны ли эти новообразования туберкулезом, было проведено комплексное исследование скелета с наиболее яркими макроскопическими признаками туберкулеза. Это был скелет мужчины 19-20 лет и ростом около 165 см. Такой рост может служить косвенным указанием на раннее или внутриутробное заражение. При макроскопическом анализе патология у него наблюдалась на черепе, грудной клетке, позвоночнике, верхних и нижних конечностях. Из его голени, ребер и позвоночника были взяты образцы массой около 55 мг костной ткани. После выявления ДНК микобактерии возбудителя туберкулеза был проведен анализ, выявивший присутствие в кости следов микоцерозной и миколипенической кислот, а также липидный биомаркер HGO-53.

Исследование Мюриэл Мэссон раскрывает негативную сторону неолитической революции в Европе, состоявшую в длительном проживании одной и той же общины людей на ограниченной территории. Древнейшим свидетельством туберкулеза являются скелеты 25-летней женщины и ее годовалого ребенка, найденные в ныне затопленном поселении Атлит-Ям (Израиль, VII тыс. до н.э.). У них были выявлены характерные элементы ДНК микобактерий и миколиновые биомаркеры клеточной стенки. Туберкулез был обнаружен и у мумий додинастического Египта (IV тыс. до н.э.). Однако, чаще всего он диагностировался в раннесредневековое время, например, на меровингском селении Ле Рут де Винь (Северная Франция, 500-700 г.н.э.) и Чарна Велька (Польша, ок. 600 г.н.э.). Наличие туберкулеза в доколумбовой Америке, например, у классических майя (300-900 г.н.э.) и в культуре Тикоман, формативного периода (II-I тыс. до н.э.), позволяет говорить о том, что заражение произошло в палеолите. Источником туберкулеза служили крупные копытные, так недавние исследования выявили туберкулез у бизона, убитого палеолитическими охотниками, жившими 17 000 лет назад в Вайоминге. До неолитической революции туберкулёз не носил характер эпидемии. Заражение туберкулезом в палеолите или мезолите приводило к вымиранию рода или большой семьи, соответственно, но с появлением крупных поселений от одного больного со временем могло вымереть всё селение.

 

Скелеты с местами поражения туберкулезом

Данные палеомедицины позволяют говорить, что туберкулез стал значительной проблемой для Европыэпохи неолита-бронзы. Он был выявлен при макроскопическим исследовании у женщин 15 и 30 лет из пещеры Арене Кандиде (Лигурия, ок. 3750 г. до н.э.), у мужчины из Межановиц (Польша, ок. 3000 г. до н.э.), а также в Германии и в Венгрии (Alsónyék-Bátaszék, V тыс. до н.э. и Vésztő-Mágor, IV тыс. до н.э.). К числу неблагоприятных факторов, способствовавших развитию туберкулеза в Европе, следует отнести более сырой и холодный по сравнению с Ближним Востоком климат Балкано-Дунайского региона и слабую адаптивность неолитического населения, пришедшего в Европу из Малой Азии. Также отметим, что переход к производящему хозяйству был связан со значительными генетическими изменениями в популяциях, такими как появление способности усваивать молоко и молокопродукты, что привело к значительному снижению иммунитета. Все эти факторы сдерживали распространение неолитической революции на запад и север. Северо-западная волна миграций балкано-дунайского неолита (культура линейно-ленточной керамики) была, в основном, представлена отдельными хуторами, состоящими из одного (редко – нескольких) большесемейных хозяйств. Поселения северо-восточной волны балкано-дунайского неолита (культура Триполье-Кукутени) на первой фазе ее развития были довольно незначительными. Появление крупных протогородов, таких как Майданецкое поселение, было обусловлено необходимостью обороны от индоевропейской миграции. Ни одно из таких поселений не содержало более одного археологического слоя (то есть не просуществовало более 40-50 лет) и всегда перекрывалось пожаром. Возможно, что вымирание от туберкулеза и служило причиной прекращения жизни на поселении, а ритуальное сожжение поселения было профилактической мерой, направленной на то, чтобы приостановить распространение заболевания. Поскольку туберкулез живуч и кумулятивен, вполне вероятно, что движение неолитического «фронтира» в Европе было вызвано не только перенаселением, но и стремлением уйти из зараженных поселений на новые, более здоровые земли, однако переселенцы несли с собой и туберкулез.

Лепру (проказу) считают одной из древнейших болезней. В Средневековой Европе она наносила урон, сопоставимый с эпидемиями чумы. И, в отличие от чумы, лепра до сих пор не побеждена – ежегодно в мире ею заболевают 200 тысяч человек. Первое достоверное упоминание о проказе встречается в Ведах, записанных около 600 г. до н.э., хотя некоторые исследователи предполагают, что она была известна и египтянам (папирус Эберса, 1550 г. до н.э.) и авторам Ветхого Завета (VII-VI в. до н.э.). Исследование древнейшего скелета со следами лепры было опубликованов 2009 году группой ученых во главе с антропологом Гвен Роббинсиз Аппалачского университета (Северная Каролина). Скелет был найден при раскопках поселения Балатхал (3700-1200 г. до н.э.), то ли бывшего хараппской колонией, то ли находившегося под значительным хараппским влиянием (керамика, медный инвентарь, ремесла, архитектура, оружие). Погребение датируется 2000 г. до н.э. Отличием этого погребения от других погребений поселения служит то, что оно было совершено в горе пепла, оставшегося от сожжения сухого навоза. Этнографические данные свидетельствуют, что умерших от проказы в некоторых регионах Индии не кремировали после смерти, а захоранивали в аналогичных кучах, которые сжигались намного позже погребения. Такие погребения известны в Северо-Западной Индии и Южном Декане от неолита до раннего железного века (800-500 г. до н.э.). В железном веке они синхронны с мегалитическими памятниками. Таким образом, речь идет о преемственности культурной традиции отношения к трупам прокажённых, что позволяет предполагать, что проказа появилась ранее конца III тыс. до н.э.

В пользу этого говорит и сравнительная геномика, которая выявила два ареала лепры (Восточная Африка и Южная Азия), каждому из которых соответствует особый генотип возбудителя: азиатский штамм (тип I) значительно отличается от африканского штамма (тип II). При этом африканский штамм намного более вариабелен, и это позволяет утверждать, что возбудитель заболевания возник в Восточной Африке около 40 тыс. лет назад, проник оттуда в Южную Азию, и далее в Европу (тип III). Из Европы тип III попал в Западную Африку (где мутировал в тип IV) и Америку. Вопрос о времени миграции лепры в Азию является дискуссионным. Одни ученые предполагают, что она произошла во время позднеплейстоценового расселения кроманьонца, другие склонны датироватьпереселение лепры в Азию энеолитическим временем, когда сформировались торговые пути между Египтом, Месопотамией, Центральной Азией (Туран), Аравией (Дильмун и Маган) и Индией (Мелухха).

 

Средневековое кладбище в Англии, раскопки которого дали образцы средневековой проказы

Поддерживает короткую хронологию возникновения лепры и новейшее исследованиепалеогенетиков Йоханнеса Краузе, Кай Низельт (Тюбингенский университет) и Стюарда Коула (университет Лозанны). Сравнение последовательностей нуклеотидов лепры из средневековых скелетов Дании, Швеции и Великобритании  с геномами современной микобактерии из разных регионов мира позволило определить основные мутаций генома и реконструировать генотип общего предка всех современных и древних штаммов. На основании «молекулярных часов» генетики датироваливремя существование этого общего предка рубежом III u II тыс. до н.э., то есть примерно тем временем, которым датируется погребение прокаженного из Балатхала. Сравнение восточноазиатских штаммов лепры с американскими показало их значительные различия: восточноазиатские относятся к типу II, тогда как американские принесены европейскими колонистами (тип III) и рабами из Западной Африки (тип IV). Это означает, что лепра не участвовала в палеолитическом заселении Америки.

В одной из могил, раскопанных китайскими археологами в октябре на неолитическом поселенни Цзяху (провинция Хэнань, 7000-5500 г. до н.э.), были обнаруженытри флейты, изготовленные из костей японского журавля. Древнейшие флейты известны в Ориньякской культуре (Западная Европа, 35-21 тыс. лет назад), но уникальность флейт из Цзяху в том, что из неё удалось извлечь звуки и сыграть несколько песен. Это делает их древнейшими исправными музыкальными инструментами в мире.

 

Интеллектуальный партнер проекта

Подобные находки уже встречались в могилах жителей Цзяху, но флейты, найденные в октябре 2013 года датированы самым ранним периодом заселения Цзяху (ок. 7000 г. до н.э.). Большое удивление у специалистов вызвала отличная степень сохранности флейт. Всегоза период с 1999 года на поселении было найдено 8 целых инструментов и фрагменты еще более 30 флейт. Флейты представляют собой узкие коричневые трубки длиной 20-22 см и диаметром 11 мм, Древние обитатели Цзяху изготавливали их из локтевых костей японского журавля (Grus japonensis Millen). На трубках через равные промежутки были сделаны 5-10 отверстий. Древнейшие (7000-6600 г. до н.э.) флейты имели 5 отверстий, что означает, что флейты изначально изготавливались на основе пентатоники, системы ладов, традиционной для китайской музыки Яюэисторического времени, хотя ранее считалось, что она появилась только в период династии Чжоу (1122 – 256 г. до н.э.). В период между 6600 и 6200 г. до н.э. флейта имела 7 отверстий, а позднее стали изготавливать флейту с 8 и более отверстиями. Динамика изменений свидетельствует о том, что жители Цзяху сохранялитрадиционную систему пентатоники, но при этом старались увеличить диапазон извлекаемых звуков.

Археологи не могут прийти к единому заключению относительно применения найденных флейт. Высказывалось предположение, что они могли служить манками для приманивания дичи. Однако наиболее вероятной кажется гипотезао том, что флейты использовались в шаманских ритуалах. Дело в том, что в 1999 году фрагменты подобной флейты были найдены в погребении жреца или шамана. Там же был найден и панцирь черепахи с надписями древнейшими иероглифами. Их графика во многом напоминала иероглифы династии Шан (1700-1100 г. до н.э.). Основным источником шанских иероглифов являются надписина костях жертвенных животных, по которым делались предсказания.

Китайская пентатоника базировалась на древней магической традиции, в которой каждый из звуков получал особое значение. Всё это делает вполне вероятным предположение о том, что уже в неолитическом Цзяху и письменность и музыка использовались в магических ритуалах, близких к традиционному шаманизму. Надписи на черепашьих панцирях нельзя прочитать как предложения, поэтому появилась гипотезао том, что они представляют собой карту звёздного неба, которая должна была облегчить путь умершего в посмертие. Поскольку каждая нота находилась под управлением того или иного духа, исполнение мелодии должно было умилостивить злых духов и помочь умершему пройти встречу с ними.

Поселение Цзяху, относящееся к Пэйлиганской культуре, было обнаружено в 1960-х годах, но тогда археологи не придали значения поселению, более того в 1979 году местные жители пытались возвести здесь мелиоративную дамбу. Причиной такого отношения стало то, что над неолитическим слоем располагался слой династии Хань (206 г. до н.э. – 220 г.н.э.). Систематические раскопки начались лишь в 1980-х, когда археологи обратили внимание на неолитический слой, и с тех пор почти каждый сезон приносил неожиданные открытия. За этот периодбыло раскопано не более 5 % поселения, общая площадь которого составляет 55 000 кв. м., были обнаружены 45 наземных домов, 370 полуземлянок и подвалов, 9 гончарных печей и множество мелких артефактов из глины, кости и камня.

Многие находки в Цзяху способны в значительной мере изменить наши представления о древнем Китае. Так, ранее мы рассказывалио найденном в Цзяху древнейшем алкогольном напитке, представлявшем собой сброженную смесь риса, мёда и диких фруктов. Инвентарь, обнаруженный в жилищах и погребениях свидетельствует о начале социальной стратификации. Озеро Цзя, расположенное близ поселения исследователи считают древнейшим местом искусственного разведения рыбы. Кроме того в Цзяху были найденоодно из древнейших свидетельств возделывания риса, причем у исследователей вызвало удивление то, что в культуре Пэйлинган, к которой относится поселение Цзяху, рис был почти неизвестен, а сорта, возделывавшиеся в Цзяху, генетически близки к рису известному в культуре Пентоушань (низовья Янцзы, 7500 – 6100 г. до н.э.). Современный рис и рис исторического времени восходит не к пентоушанскому рису, а к его диким предкам известным в долине Хуанхэ. Таким образом Цзяху служило промежуточным звеном в цепочке заимствований рисоводства из долины Янцзы в бассейн Хуанхэ. Более того, современные китайские историкивыделяют Цзяху в самостоятельнуюархеологическую культуру, находившуюся под значительным влиянием Дзёмон.

Раскопкив стамбульском районе Кючюкчекмедж могут значительно изменить наши представления об истории хеттского царства.

Когда в 2007 году археолог Шенгюль Айдынгюльприступила к раскопкам античного города в Кючюкчекмедже, эти исследования не казались перспективными. Город был надежно отождествлен с античной Батонеей (Bathonea, Βαθύνιας). Геофизические исследования выявили остатки маяка и портовых построек. Раскопки нынешнего археологического сезона принесли неожиданные результаты: под эллинистическим городом были обнаружены следы хеттского поселения. Ранее считалось, что хеттское влияние никогда не достигало Европы. Датируется поселение XVIII-XVв. до н.э., но есть основания предполагать, что древнейший слой Кючюкчекмедже может относится к концу IIIтыс. до н.э. Археологи отмечают, что поселение хеттского времени может располагаться на месте более древнего неолитического телля.

В числе находок хеттского порта – многочисленная месопотамская керамика, железные статуэтки бога и богини, оловянные изделия, остатки кораблей построенных по месопотамским образцам. Следует отметить, что фрагменты промазанных битумом месопотамских морских кораблей, служaт надежным свидетельством, что в Кючюкчекмедже было связано регулярными торговыми связями с Месопотамией и Левантом. Статуэтки богини (5.4 см высотой и весом 14 граммов) и бога (6.1 см и 11 граммов) были выполнены по ближневосточному изобразительному канону. Аналогичные вотивные статуэтки известны в Леванте и юго-восточной Турции (Алалахе, Тильмене и Зинджирли Ойлуме). Однако в отличие от левантийских статуэток, они изготовлены из железа. Получается, что археологами найдены одни из древнейших железных изделий. Технология изготовления железа была одним из секретов хеттской цивилизации, не разгаданным полностью и по сей день. Известно, что египетские фараоны ценили железные ножи, которые присылали им в дар цари хеттов.

 

Хеттские артефакты. Фото: Radikal photos/Ömer Erbil

Внимание к хеттскому поселению было привлечено на самом высоком уровне - ему посвятил свое выступление министр культуры и туризма Турции Омер Челик. Он заявил, что нынешние раскопки способствуют развитию туризма в стране и открывают новые страницы истории. Только в этом году на раскопки было затраченоболее 30 млн турецких лир (15 млн долларов) и в будущем году расходы будут значительно увеличены.

Загадкой остается и исчезновение поселения: после хеттского времени наступает хронологический и культурный разрыв, связанный с победой греков в Троянской войне. Но греческие колонии в районе Золотого Рога, такие как Византий, появляются только к VIIв. до н.э. Дальнейшие открытия смогут прояснить роль хеттского фактора в Троянской войне. Присутствие хеттских торговцев в Мраморном море могло стать одним из ключевых факторов противостояния между греками-ахейцами и анатолийскими народами. Дискуссионным остается и статус древних стран, упоминаемых в хеттских текстах – таких как Вилуша (Илион, Троя) Ахиява (Ахейская Греция?), Милаванда (Милет) и других – они рассматривались как независимые государства, откупавшиеся от хеттов данью. До недавнего времени хетты считались сухопутной империей, главной ударной силой которой были боевые колесницы. Теперь же становится очевидным и наличие морской составляющей их могущества.

 

Район Кючюкчекмедже на карте Босфора

Археологи рассматривали редкие находки хеттского импорта в Эгеиде (Троя, Смирна) как свидетельства торговли и обмена, но теперь объемы торговли Эгеиды с Левантом и Месопотамией нуждаются в существенной переоценке. Ещё один важный аспект, появляющийся связанный с открытием в Кючюкчекмедже – отношения хеттов и «Народов Моря», которые в XV-XIIв. до н.э. обружились на Египет, Сиро-Палестину и Хеттское царство.

Ранее мы уже рассказывали о том, что немецкие археологи раскопали священный город хеттов – Нерик. Раскопки последующих археологических сезонов должны дать ответы на многие вопросы хеттской истории, которые остаются загадочными.

Открытие в Кючюкчекмедже хеттского порта в значительной мере затмило сделанное здесь открытие – серии ранневизантийских (V-VIв.н.э.) унгвентариев – бутылок, использовавшихся для хранения святой воды, косметических средств и других жидкостей и сыпучих товаров. В Батонее, ставшем пригородом Константинополя было развернуто производство таких сосудов и, вполне вероятно – продажа святой воды и других священных или лекарственных веществ.

 

Интеллектуальный партнер проекта

Одной из загадок древнего Шумера были небольшие глиняные шары-конвертыдиаметром 4-10 см., обнаруженные как в самом Шумере, так и в горах Загроса и в верховьях Тигра и Евфрата. Всего было обнаружено более 130 запечатанных глиняных конвертов, а 80 найдено сохранившимися лишь частично. То, что раскопано столь небольшое глиняных шаров не свидетельствует об редкости их использования, а объясняется историческими причинами: территории их распространения (Ирак, Сирия, Иран) в ХХ веке многократно становилась ареной войн и политических конфликтов, затруднявших работу археологов.

С 1960 года было предпринято несколько рентгенологических исследований глиняных шаров, а в последние годы для их изучения была подключена компьютерная томография. Как правило, полученные фотографии не обладали достаточной четкостью изображений для того, чтобы определить количество содержащихся в них фишек. Только прогресс в области компьютерных технологий и цифровой обработки изображений позволил получать изображения с разрешением, необходимым для построения трехмерных моделей и определения, сколько фишек и какой формы находится внутри шара.

 

Расколотый глиняный конверт

Осенью 2013 года в интернете была выложена статья, посвященная комплексному исследованию шумерских глиняных конвертов, проведенному историком Крисом Вудсом (университет Чикаго), специалистом в области рентгенологии Джеффри Дайемом (университет Сент-Пол, Миннеаполис) и 3D-аниматором Джимом Топичем. Крис Вудс является одним из ведущих исследователей древнешумерской письменности. В интернете можно ознакомиться с вышедшей в 2010 году под его редакцией коллективной монографией «Visible Language: Inventions of Writing in the Ancient Middle East and Beyond».

Последнее исследование Криса Вудса состояло в компьютерной томографии 18 глиняных шаров, найденных в 1960-х годах на поселении Чогха-Миш (иранская провинция Хузистан). В отличие от многих других конвертов, эти были обнаружены в результате систематических и хорошо задокументированных раскопок. Факт обнаружения таких шаров вдалеке от Шумера свидетельствует о широких контактах шумерских торговцев с племенами в горах Загроса и о проникновении в этот регион шумерской культурной традиции. Поселение Чогха-Миш существовало с 6800 г. до н.э. Шумерские влияния относятся к верхнему позднейшему слою телля и совпадают с постепенным угасанием жизни на поселении. С материалами раскопок, проходивших в Чогха-Миш, можно ознакомиться онлайн (том 1, иллюстрации, том 2).

Томография была проведена летом 2011 года в лаборатории компании North Star Imaging из города Роджерс, Миннесота, ведущего производителя томографического оборудования. Каждый из конвертов был подвергнут рентгенологическому исследованию в различных проекциях. Полученные изображения высокой четкости и разрешения были совмещены в трехмерные цифровые модели, позволяющие определить размеры и количество фишек внутри конверта, а также исследовать структуру оболочек конвертов и находящихся в них фишек. Консультантами проекта выступили археолог Аббас Ализаде, редактор публикации материалов раскопок в Чогха-Миш и керамист Брайан Зимерле.

 

Томография глиняных конвертов

Томография выявила в теле конвертов два-три уплотнения, которые, по мнению Вудса, могут представлять собой покупателя и продавца того или иного товара, а также третью сторону – поручителя. Обнаруженные в шарах фишки относятся к различным типам, среди которых чаще всего встречаются пирамидки, шарики, линзы, конусы. Хотя до сих пор нет системы, объясняющей значение фишек, предположительно, пирамидка могла обозначать важное для месопотамской цивилизации число 20. Еще одним важным элементом исследования стало то, что археологи провели практическую реконструкцию процесса изготовления таких шаров, что позволило получить новую информацию об их конструкции и лучше понять изображения, полученные в результате аппаратных исследований. Глиняные конверты, по мнению Криса Вудса, представляли собой древнейшие системы хранения и передачи данных, что позволило назвать их древнейшими «флешками» или «компакт-дисками», причем последнее утверждение принадлежит профессору Гарварда Грегори Крейну, специалисту в области классических древностей, одному из пионеров оцифровки фондов научных библиотек.

Хотя исследование и ставило своей основной задачей определение содержимого глиняных шаров из отдельной коллекции, оно не ограничивается рамками только этой задачи. Вудс намеренпродолжить свои исследования и подвергнуть томографии глиняные конверты, хранящиеся в других коллекциях, а также выложить 3D-модели исследованных конвертов в интернет. Музеи, как правило, неохотно информируют о наличии таких шаров в своих коллекциях, так как многие из них приобретены на аукционах и были добыты частными лицами в результате раскопок черных археологов. Таковы, например, семь конвертов, находящиеся в руках одного норвежского коллекционера. Кроме того, невозможно установить археологический и исторический контекст, в котором были найдены эти конверты.

Также в планы исследователей входит создание полной электронной базы данных о конвертах, которая позволит выявить явные или скрытые корреляции между их содержимым, изображениями на них, археологическим контекстом или другими возможными факторами. Это позволит объяснить многие загадки, остающиеся неразгаданными, в частности, о том, какую роль выполняли глиняные шары и содержащиеся в них керамические фишки в административно-хозяйственной жизни шумерских городов или, о том, как связаны шары из Чогха-Миш с аналогичными шарами, открытыми в Уруке и других собственно шумерских городах. Несмотря на широкую известность глиняных шаров нет и химических исследований состава глины из которой они были вылеплены.

Появление глиняных шаров датируют серединой IV тыс. до н.э., то есть оно практически совпадает с тем временем, когда появляются первые памятники письменности. Вместе с тем, система счисления при помощи фишек выглядит вполне сложившейся, тогда как письменная культура в Шумере только зарождалась. Это позволяет ученым утверждать, что арифметика появилась в Месопотамии ранее письма. Шары служили чиновникам и торговцам для хранения и передачи информации. Число глиняных фишек, обнаруженных внутри шара, означало число единиц товара или рабочих рук. Также, они могли служить расписками при совершении торговых сделок, а герметичность шаров служила защитой от мошенничества или подлога.

 

Фишки из Суз (ок. 3500 г. до н.э.)

Следует отметить, что на Ближнем Востоке глина почиталась как священная субстанция, связанная с богиней плодородия. На это, в частности, указывает мотив сотворения человека (Адама, אָדָם) из особой красной глины, используемой для производства керамики (אדמה, adamah, или אדומה, adumah). Согласно египетскому мифу, бог-горшечник Хнум вылепливает тело каждого рождающегося человека на гончарном круге. Таким образом, сакральность глины, как материала, посвященного богине-матери, должна была подтвердить и сохранить справедливость информации, содержащейся внутри шара. По-видимому, в глазах древних шумеров усиливала священное отношение к содержимому и идеальная шарообразная форма конверта. Любопытно, что на поверхности шара надписи и изображения наносились не только палочкой для письма, но и при помощи штампов или цилиндрических печатей. Их оттиски могли удостоверять личность человека, заключившего договор, и служили для защиты от подделки.

Сакральность, которой была окружена глина, стала причиной того, что на Ближнем Востоке долгое время керамика находилась под религиозным запретом. Докерамический периодздесь продолжался вплоть до 5500 г. до н.э., т.е. до начала регулярной металлургии меди. И это – на фоне того, что и в районе Плодородного полумесяца и на Балканах изготовляли многочисленные глиняные статуэтки богини-матери, тогда как в Северной Африке керамика появилась одновременно с началом интенсивного собирательства (XIII тыс. до н.э.), а Восточной Азии – в финальном палеолите. Однако представления о глине как о священной субстанции к шумерскому времени уже перешли в разряд суеверий, как мы видим, торговцы не стеснялись разламывать шары и подменять в них фишки, из-за чего и потребовались особые штампы.

 

Карта находок фишек

Археолог Пьер Амье был первым, кто высказал предположение о том, что шары могли служить системой подсчета и учета ценностей, которая в свою очередь привела к появлению письменности (1960 г.). К этому выводу он пришел, изучая намного более поздний глиняный конверт из Нузи (верховья Тигра, II тыс. до н.э.). Конверт был найден вскрытым, а внутри него археологи обнаружили 49 мелких камешков. Сохранившийся на поверхности конверта текст на аккадском языке рассказывал о том, что некто Пухишенни оставил 49 овец на попечении пастуха Зикарру. У археологов вызвало удивление, что архаичный способ подсчета сохранился в позднем Бронзовом веке, но исследователи пришли к выводу, что основной причиной сохранности обычая была неграмотность месопотамских пастухов. Сходные, но значительно менее подробные, надписи были обнаружены и на конвертах середины IV тыс. до н.э.

Оригинальную, однако, довольно спорную гипотезу относительно предназначения фишек выдвинула профессор техасского университета Дениз Шмандт-Бессера. Русскоязычному читателю она известна толькопо рецензии Юрия Березкина. В интернете можно ознакомиться с её статьями «The Earliest Precursor of Writing», «Two precursors of writing: plain and complex tokens», «Signs of life», «Reckoning before writing» ирядом других. Шмандт-Бессера обратила внимание на то, что фишки аналогичные тем, что были обнаружены в шумерских конвертах, встречаются на поселениях Ближнего Востока в течении всего нео-энеолитического периода, а также они известны на дальних азиатских окраинах ближневосточного культурного круга, таких как Анау, Джейтун и Чандху-Даро. За всё время раскопок относительно предназначения нео-энеолитических фишек было высказано много версий, различной степени правдоподобности. Их считали и древнейшими эквивалентами денег и фигурами для настольных игр, напоминающих шахматы, шашки или нарды, гвоздями и амулетами, схематическими женскими фигурками и фаллическими символами. Археологи, находившие фишки, часто описывали их в отчетах как «предметы неопределённого предназначения». В числе нео-энеолитических фишек чаще всего встречались шарики, диски и конусы, а также полумесяцы, тетраэдры, линзы и биконические формы. Фишки на многих поселениях Ближнего Востока были обнаружены внутри дома и вблизи друг друга, что предполагает, что они могли храниться в мешках или коробках, разложившихся с течением времени.

Шмандт-Бессера предположила, что фишки в нео-энеолитическое время служили в качестве единиц для счета предметов строго определенного класса, а в IVтыс. до н.э. многие из них стали прототипами для шумерских пиктограмм и превратились в клинописные знаки. Так, тетраэдр обозначал собаку, полумесяц – металл, сосуд – масло, круг с выемками – коров, двойной конус – браслет, раковина – духи, круглая фишка в виде каравая, рассеченного крестообразно – овцу, а такая же фишка, но рассечённая параллельными полосами – одежду.

Согласно списку составленному Шмандт-Бессера, впервые фишки появляются в IX тыс. до н.э. на поселениях Бельдиби, Тепе-Асиаб и Гандж-и-Даре. В VIIIтыс. до н.э. они фиксируются в Хартуме и Чайоню-Тепеси. VII тыс. до н.э. демонстрирует расцвет традиции изготовления фишек, они известны в Тепе-Гуране, Тель-Асуаде, Джармо, Дех-Луране, Суберде, Джирд-Али-Агха, Тель-Рамаде, Иерихоне и Сех-Габи. В VI тыс. до н.э. фишки обнаруживаются почти повсеместно, и даже на окраинах ближневосточного культурного круга. Следующее, V тыс. до н.э. демонстрирует угасание этой традиции, фишки обнаружены только в Мунхатте, Джарафабаде и Чан-Хасане. Тогда как в IV тыс. они снова получают популярность, но преимущественно в Южной Месопотамии и Сузиане, то есть в тех регионах, где непосредственно отмечается шумерское влияние. В ряде городов эта традиция сохраняется и в течении III тыс. до н.э., но затем угасает и в них, а затем, спонтанно появляется во II тыс. до н.э. в Нузи и в расположенном в Леванте Мегиддо. Даже достаточно беглое знакомство со списком вызывает ощущение того, что памятники слишком рассредоточены во времени и пространстве. Нет никакой уверенности в том, что традиция сохранялась неизменной в течение шести тысячелетий, тем более, что за этот период она пережила три периода угасания. Очень спорными выглядят находки фишек в Хартуме в столь раннее время – отсутствует цепочка аналогичных находок вдоль Нила, а самым ближайшим поселением, в котором были обнаружены фишки, является Иерихон, да и появятся они в Иерихоне на несколько сотен лет позже, чем в Хартуме.

Отношение к исследованиям Дениз Шмандт-Бессера в научном мире довольно неоднозначное. Она является вполне академичным ученым и признанным авторитетом в области археологической типологии ближневосточных фишек (во многом благодаря ее усилиям фишки были распределены на 14 типов). Вместе с тем, теория о том, что фишки служили системой счисления на протяжении многих тысячелетий, считается довольно спорной.

 

Эволюция фишек в логограммы и клинописные знаки по Дениз

Следует отметить и тот факт, что шумеры не автохтонный народ Плодородного полумесяца, они появляются в середине IV тыс. до н.э. в Южной Месопотамии, и только там, как мигранты, вытесненные из своей прародины (Дильмуна, предположительно – современный Бахрейнили Оман) то ли внезапной аридизацией климата, то ли вторжением аккадских племен. Хотя шумеры и заимствовали некоторые элементы культуры у народов Южного Междуречья, но в ряде принципиальных этнодифференцирующих факторов таких как погребальный обряд, кардинально отличались от них, а себя предпочитали именовать «санг-нгига» (круглоголовые), противопоставляя себя таким образом прежним обитателям региона. Поскольку глиняные шары-конверты с фишками практически никогда не были обнаружены вне шумерского археологического контекста, затруднительно предполагать, что шумеры заимствовали общепереднеазиатский обычай. Близок к этому и другой вопрос: если система счисления при помощи фишек была распространена на всём Ближнем Востоке, то почему она породила клинопись только в одном не самом крупном её регионе – южной Месопотамии? По идее, на основе системы счисления фишек во многих регионах Плодородного полумесяца должны были возникнуть сходные системы письма и счисления, однако они появляются только после того как семитские племена заселили весь Ближний Восток. Без подобной подготовительной стадии письменность возникла и в других регионах – Египте, Китае, Месоамерике и на Балканах.

Насколько справедливы теории, выдвинутые о шумерских глиняных шарах-конвертах и лежащих в них уже более 5500 лет фишках, должны показать будущие исследования.

 

Интеллектуальный партнер проекта

Одним из перспективных направлений в современной археологии является зооархеология (археозоология). Благодаря тому, что поле ее деятельности находится на стыке традиционных наук, она может ответить на вопрос о том, как жили и чем питались древние люди. Основным источником для таких исследований служат костные остатки, поэтому зооархеологические исследования еще называют остеологическими. Хотя в СССР первые исследования фаунистических остатков относятся к 1960-х годах, в настоящее время зооархеология известна исключительно специалистам и ее часто путают с палеонтологией. Если предметом изучения палеонтологии являются ископаемые остатки вымерших животных начиная от зарождения жизни на Земле, то зооархеология изучает то, как дикие и домашние животные влияли на жизнь людей. Наиболее четко задачи зооархеологии были сформулированы в 1996 году Кеннетом Томасомв статье «Зооархеология: прошлое, настоящее и будущее» и в вышедшей в том же году монографии «Зооархеология: новые подходы и теории». В этих работах Кеннет Томас сформулировал основные вопросы зооархеологии:

1) Каков был рацион питания (диета) древних людей и как животные использовались для производства пищи (охота, разведение);

2) Каких животных (виды, половозрастной состав) употребляли в пищу и как употребление животных продуктов соотносилось с другими видами пищи;

3) Кто был основными потребителями животной пищи и были ли половозрастные различия в рамках одной культуры или одного поселения;

4) Какие новые технологии и другие социокультурные изменения складывались под влиянием того или иного рациона питания;

5) Для каких целей, кроме пищевых, использовали животных в этой культуре.

Канадский археолог Жюли Сен-Жанопубликовала на портале «Heritage daily» несколько статей, посвященных тому, как зооархеология позволяет выявить взаимосвязи между религией и экономикой в жизни древних обществ.

Для определения этих взаимосвязей необходимоопределить собственно экономическое значение тех или иных животных, кости которых археологи обнаруживают на поселениях. Первоначально зооархеологи выявляют биологические таксоны и исследуют биологические (прежде всего – генетические и морфологические) особенности животных, используемых в определённой археологической культуре или исторической цивилизации. На этой стадии исследования большое значение приобретает вопрос домашним или диким животным принадлежали кости, поскольку это позволяет понять, охота или скотоводство было основным источником питания. Для культур неолита-палеометалла также важна степень одомашнивания животных. Другим индикатором служит развитие плюсневых костейкопытных, указывающее на использование животных в качестве тяглого скота. Основными методами являются макроскопический и микроскопический (лабораторный) анализ. Статистические (количественные) методы определяют соотношение видов животных в костных остатках, а, значит и роль этих животных на поселении или в культуре в целом. Спорным моментом является определение того, принадлежали ли разрозненные кости одному животному или нескольким. В последнее время широкую популярность приобрели генетические исследования, позволяющие выявить происхождение домашних животных и построить пути их переселения.

 

Остеологический анализ костей определяет принадлежность их к биологическому виду

Затем необходимо обозначить важность этих таксонов для культуры, выяснить как использовали животных в пищевом и непищевом (например, пахота или перевозка) планах. Это позволяет понять какие причины побуждали держать животных в домашнем хозяйстве. После зооархеология приступает к определению места животных в культуре, то есть к выяснению того, чем, помимо прямых хозяйственных потребностей, были эти животные для данной культуры и какие социальные функции выполняли. Степень детализации во многом зависит от полноты наших знаний об исследуемой культуре. Возможность привлечения письменных памятников позволяет понять, как охотились на диких животных или забивали домашних, как готовили блюда, существовала ли практика пиров, были ли половозрастные или социальные ограничения на употребление тех или животных, кто владел домашними животными, как осуществлялись обмен, продажа, дарение их. Поскольку единственными источниками информации о многих археологических культурах доисторического времени, являются собственно кости, обнаруженные на поселениях, основным методом становится статистический анализ таких фаунистических остатков.

Значительная сложность состоит в выделении зооархеологических свидетельств религиозной практики из пищевых обычаев археологической культуры. Наиболее яркими такими свидетельствами являются те памятники, которые демонстрируют кардинальное отличие сакрального пищевого ритуала от каждодневного (профанного).

Характерный примером служат раскопки средневековой часовни в Чевингтоне (Нортумберленд), материалы которых были опубликованыв 2005 году Сью Стеллибрасс. Здесь среди костных остатков преобладали кости крупных рыб и кости крупного рогатого скота, причем головки бедренных костей и позвонки были в значительной степени деформированы и отполированы. Многие из костей рыб были обнаружены прилегающими друг у другу таким образом, что похоже, что они служили в качестве четок. Несколько наборов четок были закопаны близ алтаря. Письменные памятники позволяют отнести этот памятник к расцвету католического культа девы Марии, весьма популярному в Средние Века. Вместе с тем, некоторые особенности культа, позволяют говорить о том, что здесь, помимо официально одобряемого церковью культа, совершались колдовские обряды, которые с большим трудом поддаются детальной реконструкции.

Одновременно с этими очевидными выводами, зооархеологическое исследование костей должно ставить вопрос о том, почему именно кости крупных рыб служили материалом для изготовления четок. Были ли люди, совершавшие здесь обряды, связаны с добычей и переработкой рыбы? Были ли рыбьи четки атрибутом, подчеркивавшим их принадлежность к определенной социальной или религиозной группе? Употребляли ли они рыбу регулярно или она служила сакральной праздничной пищей? Была ли религиозная мода на именно такой тип четок или же их использование объяснялось исключительно дешевизной рыбы? Вот несколько вопросов, которые возникают в связи с зооархеологическими находками культового предназначения. Отметим, что с точки зрения зооархеологической типологии часовня в Ист-Чевингтоне служит примером религиозной практики без явных последствий для экономики.

К другому типу относится раскопанное в Смитфилде погребение коровы датируемое римским временем. Оно было найдено в зерновой яме, что свидетельствовало о том, что такое жертвоприношение ставило своей целью магическим образом обеспечить воспроизводство скота. В основе этого ритуала лежал основополагающий принцип религии «Doutdes» (даю, чтобы дал): жертвователь, принося свою жертву богам или совершая магический обряд, предполагает получить в результате больше, нежели пожертвовал. Затруднительно сказать было ли это жертвоприношение богам подземного мира или же магическим ритуалом умножения скота, известным со времен палеолита, но довольно редким на Британских островах. Вместе с тем, можно утверждать, что это погребение было вызвано голодом.

Третьим типом взаимоотношений между экономикой и религией, выявляемым при помощи зооархеологии служат традиции кашрута, характерные для иудаизма. Кошерный забой скота и удаление жил фиксируются зооархеологическими методами, как минимум с Iв.н.э. нашей эры. Такая практика демонстрирует зависимость пищевых традиций от религиозных обычаев, но она не имела значительных последствий для экономики еврейских общин. Иное дело – массовые жертвоприношенияв Иерусалимском храме, которые значительно отражались на поголовье скота во всем регионе. Другим примером негативного влияния религии на экономику служат жертвоприношения египетских храмов. Так во многих храмах добрых божеств,таких как Гор или Осирис, отмечаются скопления костей, представляющих левую часть туши животных. Левая, «сердечная», сторона должна была символизировать сердечную чистоту помыслов жертвователей, но при этом значительная часть пищевых ресурсов не утилизировалось, а сгнивало в качестве жертвоприношений богам. В определенной мере это относится и к загробным дарам, которые помещали в могилу, но масштабы жертвоприношений богам и умершим людям значительно разнятся. Важным индикатором того, что египетская экономика была не в силах выдерживать бремя жертвоприношений богам и ставшим богами умершим фараонам, стало замещение реальных жертв списками подношений и фресковыми росписями гробниц, изображавшими такие приношения от лица фараона.

Египетская религия демонстрирует и другой аспект отношения к животным: многочисленную практику мумификации как священных животных (быков, баранов), так и домашних животных (кошек). При этом для животных применялись те же самые техники мумификации, что и для людей, занимавший высокое социальное положение.

 

Круглоплановые жилища Даррингтона

Редким примером социокультурной динамики, выражающейся в синхронном изменении и пищевых и религиозных приоритетов служат зооархеологические исследования поселения Даррингтонские стены (Durrington Walls). Это поселение, по всей видимости, возникшее в раннем неолите и представленное автохтонной для Англии культурой желобковой (рифленой) керамики около 2700 г. до н.э. подверглось значительному культурному влиянию со стороны племен колоколообразных кубков. В зооархеологическом плане эта культурная трансформация фиксируется кардинальной сменой пищевого поведения: широко распространённые в ранних слоях кости крупного рогатого скота сменяются костями свиньи. Остеологические исследования отмечают, что кости крупного рогатого скота в этот период принадлежат старым животным, а, значит, коров здесь разводили преимущественно ради молока, тогда как главным источником мяса служили свиньи.

Религиозная жизнь Даррингтонских стен связана с двумя памятниками расположенными неподалёку: Стоунхенджем (ок. 3 км.) и Вудхенджем (ок. 0.5 км.). Поскольку на территории Англии культура рифленой керамики отождествляется с ранними хенджами (Mayburgh Henge, Кольцо Броадгара, Арбор Лоу), то вполне вероятно, что две первые стадии постройки Стоунхенджа относится к культуре рифленой керамики. По мере проникновения культуры колоколообразных кубков племена рифленой керамики консолидируются вокруг Даррингтонских стен (численность населения значительно возрастает), но при этом они покидают Стоунхендж и возводят Вудхендж. При этом на самих Даррингтонских стенах наблюдаются следы перепланировки: более ранние ряды столбов указывают на юго-восток (восход солнца в зимнее солнцестояние), тогда как более поздние – на северо-запад (заход солнца в летнее солнцестояния). Предполагается, что такая смена приоритетов могла быть вызвана в том числе и климатическими изменениями из-за которых наблюдения восхода солнца в зимнее солнцестояние стали невозможными (частая облачность, туманы). Таким образом на поселении Даррингтонские стены фиксируются значительные изменения, охватывающие как религиозные культы, так и пищевые предпочтения. Действительно, разведение свиньи в Северной Европе часто оказывается более выгодным, однако для традиционных обществ смена способа питания невозможна без серьезного религиозно-мифологического обоснования. Поэтому вполне вероятно, что зооархеологические исследования фаунистических остатков на поселении Даррингтонские стены фиксируют начало распространения культа плодородия, связанного с почитанием свиньи как животного посвященного богине плодородия. Следует отметить, что культура рифленой керамики по инвентарю довольно близка культуре Риньо-Клектон, распространённой в Ирландии и Шотландии. Ритуальный запретна свинину в Шотландии засвидетельствован этнографами XVII-XVIIIвеков и является отголоском изменений в пищевом поведении родственных для Риньо-Клектон племён.

Еще одним показательным примером синхронного изменения религиозной традиции и пищевого поведения служит распространения обычаев употребления в пищу домашней птицы (курицы, утки). В Англии эти пищевые обычаи появляются только в римское время и в определенной мере коррелируют с распространением здесь синкретических солярных культов. В частности, петушиное мясо было обязательным элементом ритуального причастияв митраизме, что, с одной стороны, стимулировало разведение птицы в Англии, а с другой, делало куриное мясо (в отличие от петушиного) более дешевым. Римским завоеванием датируют здесь и начало разведения гусей. В античной языческой традиции гусь также представляет собой солярное божество. Отголоском этой традиции является распространенный и на Британских островах и в континентальной Европе обычай готовить праздничного гуся в честь Рождества (зимнего солнцестояния) и праздника Святого Мартина (11 ноября), знаменовавшего конец сельскохозяйственного года. С другой стороны в Западной Европе во времена Римской республики, а затем и империи было табуировано употребление конины. Собственно религиозный аспект лошади был связан с тем, что как в Риме, так и во многих европейских культурах позднего бронзового и раннего железного веков был распространен миф, в котором Солнце ехало по небу на колеснице запряженной конями. Примером воплощения этого мифа в ритуале служит найденная в Трундхольме бронзовая колесницас солнечным диском и фигурой лошади, датируемая поздним бронзовым веком.

 

Забой свиньи. Средневековая миниатюра

Регулярные жертвоприношения ста быков в честь Нового Года, проводившиеся в новолуние после летнего солнцестояния (гекатомбы), не оказывали разрушительного воздействия на экономику древнегреческих полисов, поскольку эти затраты были распределены между всеми гражданами и не вызывали изменений ни в экономике полиса, ни в пищевом поведении. Обычаи коллективных пиршеств, обнаруженные на поселении Цунгидза (древняя Немея, бронзовый век) демонстрируют зачатки ритуальных жертвоприношений исторического времени. Так, уже в слоях раннего бронзового века отмечены жертвоприношения богам части еды и ритуальной посуды. Как предполагают археологи, пиршества этого времени были не календарными, а посвящались особым событиям жизни общины, скажем, заключением военно-политического или торгового союза.

Некоторые пищевые обычаи имели социальную, а не религиозную обусловленность, таков, например, обычай употребления дичи, которая, в силу введения в Англии запрета на охоту в лесах, была доступна только дворянству. Социальную природу имели и характерные для исторического времени увлечения домашними животными, не приносившими практической пользы (карликовые собаки, черепахи, экзотические птицы, обезьяны), но подчеркивавшими социальный статус их владельца. Так, Якова IСтюарта в 1617 году обвиняли в том, что он заботится о своих собаках лучше, чем о подданных. Вместе с тем, многочисленные поверья, связанные с кошками, сохранившиеся в фольклоре уходят корнями в языческие обычаи.

Приведенные примеры демонстрируют наиболее характерные случаи интерпретации данных зооархеологических исследований. Однако комплексный подход к анализу материала и сопутствующих источников позволяет выявить взаимосвязи между религией и экономикой на разных социальных уровнях от микроуровня (семьи, частного жертвоприношения) до макроуровней (община, религиозное течение).

Ранее мы рассказывали о том, что остеологическое исследованиеопределило, что жертвенных животных во времена Второго Храма привозили из разных регионов Израиля.

ProScience Видео представляет интервью, в котором Дмитрий Беляеврассказывает о своем пути в майянистику, а также о современном состоянии исследований календаря майя и их перспективах.

Дмитрий Дмитриевич Беляев - кандидат исторических наук, доцент Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова РГГУ, научный сотрудник Центра эпиграфики и языка майя им. Кнорозова в Шкарете (Мексика)

Древнейшие памятники рунической письменности датируются рубежом нашей эры. Время и место возникновения этой общегерманской системы письма до сих пор остаются дискуссионными. Нет согласия в этом вопросе и в «Старшей Эдде»: согласно «Речениям Высокого» Один заплатил собственными страданиями на дереве Иггдрасиль за то, чтобы получить руны, тогда как «Песня о Риге» утверждает, что, что руны принадлежали богу Ригу, который научил их сына хёвдинга, предка первого викингского конунга. Таким образом, в различных регионах Скандинавии существовали различные альтернативные версии появления рун и связанных с ними обычаев.

Руны были широко распространены среди различных германских племен, среди памятников эпохи Великого переселения народов и времени Варварских королевств есть немало вещей, украшенных руническими надписями. По всей видимости, именно распространение рун среди готов подвигло арианского епископа Ульфиллу к переводу евангелий на готский язык. В последующее время латинская графика вытеснила руны из употребления, хотя в народной культуре Швеции они сохранились вплоть до XVIII-XIX веков.

 

Рунические камни из Хуннестада (гравюра из книги Оле Ворма)

В одной из своих книг изданных между 1510 и 1519 годами шведский первопечатник Пауль Грис написал свое имя рунами. Некоторые исследователи считают этот факт рождением рунологии. Другие же полагают, что рождением рунологии стало первое упоминаниерун в научной литературе: в 1554 году Иоханнес Магнус приводит готский алфавит, как он назвал руны в «Gothorum Sveonumque Historia» («Истории готов и свевов»). В следующем, 1555 году его брат Олаф Магнус опубликовал рунический алфавит в «Historia de Gentibus Septentrionalibus» («Истории северных народов»). В 1599 году шведский антиквар Иоханес Буреусиздал первый сборник рунических камней «Runokenslones lerespon». В 1643 году датский антиквар Оле Вормопубликовал рисунки многих найденных им рунических камней в книге «Monumenta Danica», а также обнаруженный им на Готланде рунический календарь. Любопытно, что целый ряд рунических камней с тех пор был утрачен и изображения в «Monumenta Danica» стали единственным источником доступным современным специалистам.

Большой интерес рунические камни вызвали во второй половине XIX века, в это время они сыграли большую роль в становлении национального самосознания скандинавских стран. Многие камни, хорошо сохранившиеся до нашего времени, известны лишь по фотографиям 1920-30-х годов и научным публикациям начала 1940-х. С тех поркрупномасштабные и систематические исследования рунических камней практически не проводились. Вполне возможно, что основной причиной такого отношения к викингскому наследию было то, что рунические камни использовались в пропаганде национал-социалистической Германии как символы торжества арийского духа. Такой сомнительной чести удостоился, например, камень Эрика Победителя (шведского короля X века), открытый в 1796 году на раннесредневековой линии укреплений Данневирке. Хотя с тех пор объем знаний о викингском времени увеличился, а археологические раскопки предоставили много материалов о быте и социальных институтах викингов того времени. Кроме того, раскопки открыли значительное число новых рунических и рисуночных камней, которые расширяют источниковедческую базу.

Образовавшуюся лакуну заполнили разного рода мистики и оккультисты, рассматривавшие рунические камни как «места силы». Во многом скандинавское неоязычество и мистицизм были скопированы с британских и американских образцов типа «New Age», что затрудняет выявление элементов скандинавского язычества в народном фольклоре: настоящие реликты языческого миросозерцания оказываются в тени псевдознаний, вычитанных из оккультной литературы современных авторов. То же можно сказать и о популяризации рун и язычества в скандинавском роке: яркие современные формы затеняют оригинальные местные образы и вытесняют оригинальный фольклор.

Положение стало изменяться к лучшему лишь в начале 2000-х годов, когда в научных кругах возродился интерес к руническим камням. В это время в ряде скандинавских университетов были сформированы исследовательские группы по созданию специализированных баз данных. Ныне такие базы существуют в Норвегии, при Уппсальском университете. Также были созданы универсальная база рунических текстов, включающая в себя, в частности, ранние надписи на римском импорте и электронная библиотека «Рунеберг», аккумулирующая научную рунологическую литературу, многие содержащиеся в ней книги давно стали библиографическими раритетами. В 2003-2006 годах Михаэл Лерхе Нильсен, Рикке Стенхольт Олесен (университет Копенгагена), Лизбет Имер и Мари Стоклунд (Национальный музей) в рамках трехлетнего гранта провели исследование более 100 рунических камней и сформировала базу данных о датских рунических камнях. К 2009 году были улажены все юридические и технические вопросы, связанные с онлайн-публикацией базы данных и системы поиска в базе данных. В настоящее время в базе содержится более 900 надписей и она постоянно пополняется. В нее внесены не только надписи, найденные на рунических камнях Дании, но и Шлезвига и других скандинавских стран. Система поиска снабжена удобным англоязычным интерфейсом, обеспечивающим поиск по определенным параметрам, например, по части текста. Наряду с раритетными фотографиями 1920-40-х годов представлены современные фотографии.

Освещенность и многообразие точек обзора

Как отмечаетрунолог из Национального Датского музея Лизбет Имер, из-за текстуры рунических камней многое при взгляде на них зависит от степени освещенности и угла зрения наблюдателя. То же можно сказать и о методологии исследования рунических камней: она междисциплинарна и совмещает в себе и текстологические и филологические методы, данные археологических раскопок, тексты саг и свидетельства хронистов. Тогда как использование только одного подхода делает наш взгляд на рунические камни однобоким.

Чтение надписи начинается с определения направления, в котором резчик располагал свои строки. Если камень или надпись сохранилась фрагментарно, это может быть довольно значительной проблемой. Текст рун заключен в равномерные строки.

Известно три типарасположения строк: они могут идти параллельно друг другу (причем древнейшие надписи ориентированы справа налево), по контуру или подобно греческому бустрофедону. Помимо архаической Греции такой тип письма находит аналогии древних надписях Западного Средиземноморья и Аравийского полуострова. Контурные надписи характерны для камней, сочетающих в себе и надписи и рисунки. На таких надписях заполненный рунами контур оформлен в виде тела гигантского змея.

То, что строки ранних (IV-VI веков) надписей ориентированы справа налево, породило различные гипотезы относительно ближневосточного или египетского происхождения рунической письменности. Хотя эти гипотезы и не получили широкого распространения, подобная ориентация свидетельствует против заимствования письменности у греков или римлян. Переход на традиционное для Европы направление письма происходил постепенно, под влиянием контактов с южными и западными соседями. Ранние рунические надписи (до 800 года) практически не имеют орнамента. Они были вырезаны знаками «старшего футарка» и часто содержали магические заклинания.

Другой проблемой является язык, на котором выполнена надпись. Уже к VII веку, то есть к тому времени, когда традиция возведения рунических камней распространилась по всей Скандинавии, проявляются диалектные особенности в разговорном языке скандинавских народов. Лизбет Имер считает, что довольно большое число надписей читаются неверно, в силу сложившейся традиции и преклонения перед авторитетами. Известно, что многие рунические камни были прочитаны многими специалистами совершенно по-разному именно в силу того, что они имели дело с некачественными изображениями и ошибочно принимали одни символы за другие. Кроме того, сам характер камней, на которых высекали руны, способствовал к сокращениям и логическим пропускам, что также затрудняет чтение.

Камни рунические, рисуночные и фаллические

 

Карта находок рунических надписей в Северной и Центральной Европе

Всего в мире известно 6578 рунических камней, из которых 3314 являются поминальными. Более половины памятников находятся в Швеции (3628), причем 1468 из них расположено в одном регионе страны – Уппланде. Намного меньше их в Норвегии (1649) и Дании (962). Также рунические камни известны на Британских островах, в Гренландии, Исландии и на Фарерах. Есть несколько рунических камней и в России, в частности, на Валааме. Российские рунические камни недостаточно исследованы, в силу антинорманистской интенции и в историографии, и в общественном мнении, но они пользуются большой популярностью у местных мистиков и оккультистов, считающих такие камни особыми «местами силы».

Другой крайностью в которую впадают современные рунологи-любители являются попытки «прочитать» рунические камни при помощи современного русского языка: даже если предположить, что рунические камни, такие как знаменитый камень из Рёка были поставлены славянами, они ни в коем случае не могли писать на языке приближенном к современному русскому. С другой стороны широта распространения рун среди германских племен, в том числе и у обитавших на нижнем и среднем Днепре готов (Черняховская культура), позволяет предполагать, что гипотетическая раннеславянская письменность, известная как«четы и резы» сформировалась на основе рун, которыми пользовались готы.

Наряду с реальными руническими камнями существует и ряд подделок. Как откровенные подделки ученые определили Хэйвнерскийи Кенсингтонскийкамни: они обнаружены вне археологического контекста, который хотя бы в малейшей степени свидетельствовал бы о скандинавском присутствии в регионе, и на значительном удалении от реально существовавших поселений. Викингоманией, захватившей США в 1960-х годах, вероятнее всего объясняется и находка двух рунических камней (Потои Шони) в 1967 и 1969 годах школьниками из Оклахомы: они написаны на искусственной смеси рун старшего (II-VIII в.н.э.) и младшего (Х-ХII в.н.э.) футарков, а, следовательно, эти надписи не могли быть сделаны людьми ни одной из этих эпох, а были срисованы школьниками из популярной книги о рунах.

Традиция рунических камней появляется около 300 г.н.э. в южной Норвегии и южной Швеции (исторические области Уппланд и Мелардален). В течение раннего железного века эти области были плотно заселены. Этому способствовали природно-климатические условия: северные горы и воды Северного моря и озера Меларен смягчали холодные зимы, тогда как южные ветра приносили летнее тепло, способствовавшее богатым урожаям.

Одним из частых поводом для установки рунических камней служила смерть родственника. Надпись на Гренстенском камне гласит «Токе поставил [этот] камень после [смерти] Ревле, сына Эсге, сына Бьёрна. Да поможет Бог его душе». Но вовсе не обязательно такие камни возводились на могилах. Более того, многие камни, относительно которых археологи предполагали, что они служили надгробиями, найдены в контексте, исключающем такую версию: вне кладбищ или погребений. В ряде случаев это может быть объяснено тем, что в позднейшее время камень был перемещен, а сама могила уничтожена, но, скорее всего, камни располагали не столько на непосредственной могиле человека, сколько в знаковых для самого покойного или для всей общины местностях.

Судя по надписи на Коллиндском камне, такие камни служили для поминовения и тех, чьи тела были похоронены вдалеке от родины: «Тосте поставил этот камень после [смерти] Туэ, который погиб в восточном походе и его брата Асведса, кузнеца».

Таким образом, поминальные камни служили своего рода кенотафами. В силу этого терминологически правильным будет называть такие камни не могильными или погребальными, а именно «поминальными».

Для поминальных камней характерна следующая формула:

1. X поставил этот камень / вырезал эти руны после [смерти] Y.

2. Обстоятельства смерти Y, совершенные им подвиги.

3. Религиозная формула, например, «Тор освятил эти руны» или «Да поможет ему Бог».

В скандинавском поминальном ритуале и, шире, – в культе мертвых – предполагалась, что душа умершего, упомянутого в надписи, может вселиться в камень, получать жертвы, беседовать с живыми людьми и отвечать на их просьбы. Это объясняет, почему церковь считала рунические камни дьявольскими памятниками и боролась с ними: на многих из сохранившихся камней видны следы преднамеренного уничтожения. Вместе с тем в народной вере поклонение этим камням сохранялось вплоть до позднего Средневековья.

Неизвестно, возможно ли было поставить поминальный камень о любом человеке, но структура текста поминальных камней такова, что ставящий камень Х всячески подчеркивает особые личностные качества Y. Это позволяет предполагать, что на подобные камни могли претендовать только исключительные личности, обладающие особой «маной», витальностью (жизненной силой) или «легкой удачей», которая после смерти должна была помогать живым людям, обращающимся к этому человеку или к этому камню за помощью.

Неизвестно какие бонусы ожидал Х поставивший камень для Y, к тому же сам процесс установки камня был для Х затратен. Достаточно часто в рунических камнях перечисляется несколько человек установивших один камень, что позволяет предполагать, что внесение в список помощников приносило этим людям благословение и магическую помощь.

Исследователи выделяют «длинные камни», высотой до трех и более метров, они продолжают традиции менгиров. Примером таких камней служит богато орнаментированный Анундсхёгский камень, установленный Фолквидом для своего сына Хедена. Судя по тому, что в надписи Хеден назван братом Анунда, исследователи отождествляют этого Анунда со шведским королем Анундом Яковом (начало XI века), правда, согласно историческим хроникам отцом Анунда был Олаф Скётконунг, а Фолквид, приходился ему дальним родственником, но даже этого родства было достаточно для упоминания в тексте рунического камня.

Параллельно с руническими камнями в Скандинавии в те же годы появляется традиция рисуночныхили «картинных» камней. Некоторые исследователи склонны даже датировать время ее возникновения I-II в.н.э. Прародина этой традиции локализуется на Готланде и в Юго-Восточной Швеции. Отметим, что Готландв раннем железном веке был сакральным местом, здесь обнаружены многочисленные некрополи, более 400 каирнов (культовых каменных насыпей), а в Каупарвепод одним из таких каирнов была обнаружена каменная башняконической формы, служившая в Бронзовом веке для погребения. В Средние века Готланд долгое время сохранял свою политическую независимость, самобытную культуру и мифологию, отличавшуюся от шведской и общескандинавской. Основным источником по мифологии и истории Готланда является «Гутасага», включенная в договор о присоединении острова к шведской короне.

Рисуночные камни, как правило, представляют собой плоские плиты грибообразной формы, различные исследователи называют ее также фаллической или антропоморфной. Согласно первой версии, она должна была символизировать надежду на возрождение умершего в новом теле, тогда как, по мнению тех исследователей, которые считают эту форму антропоморфной, такие камни служили воплощением души умершего. Подобные стелы широко распространены в Западной Европе и Средиземноморье. Основным мотивом стел II-VII веков являются лодки, переплывающие воды смерти. Часто такие лодки сочетаютсясо спиральными и волнообразными мотивами, распространенными на Атлантическом побережье Европы в неолите-бронзе. С течением времени расширяется диапазон мотивов, появляются изображения водоплавающих птиц, диких животных, монстров. Некоторые изображения исследователи интерпретируют как заимствования или иллюстрации из саг. Одним из характерных мотивов, находящим свои прямые аналогии в «Младшей Эдде», является мотив маски, которую надевал Локи для того, чтобы превратиться в великаншу. Хотя недавние исследования и предполагают, что такие камни могли отмечать границы племенных владений, места племенных собраний или служить в качестве межевых столбов, наиболее обоснованной гипотезой является поминальное предназначение рисуночных камней.

 

Великанша верхом на волке (камень из Хуннестада)

Около 800 г.н.э. происходит объединение рисуночной традиции с рунической: камни содержат и тексты, и рисунки, часто орнаментального характера. К этому времени обе традиции распространяются по всей Южной Скандинавии. Редким примером чисто рисуночного камня этого времени служит камень из Хуннестадаизображающий великаншу Хюррокинверхом на волке, но при этом нет уверенности, что он не представляет собой часть большого рунического камня, другие части которого были утеряны. Около 800 г.н.э. некоторые изменения претерпевает и стилистика изображений, так вместо гребных лодок с гробом стали изображать парусные суда (драккары) с экипажем. Ко влиянию рисуночной традиции следует отнести и появившееся после 800 г. стремление резчиков придавать руническим камням более уплощеную форму, тогда как ранние камни были более объемными.

Хотя поминальные камни известны и в раннем периоде, после 800 года они занимают ведущее место среди камней других типов. Помимо орнаментальных украшений, пришедших из рисуночных камней, надписи получают и стилистические украшения, в них, под воздействием скальдической поэзии, появляются характерная метрика, художественные образы и приемы.

Камни этого времени становятся похожими на кельтские и пиктские каменные памятники. Это сходство проявляется прежде всего в орнаментальных мотивах, таких как «плетеный орнамент», подражающий плетению из полосок кожи, или «ирландский узелок», петля образованная полоской, на которой расположен рунический текст. Несмотря на очевидное сходство с кельтскими и пиктскими камнями рунические камни обладают своеобразием и самостоятельностью. Так исследованиеПолины Зиман, Филипа Джонатана и Роберта Ли выяснило, что повторяющиеся символы на пиктских камнях представляют иероглифы или идеограммы, в которых каждый знак соответствует определенному слову, а сами тексты представляют собой структуру очень похожую на генеалогические списки, в которых словарь обеднен и дает узкое распределение, причем такая структура находит прямые аналогии в раннехристианских памятниках и Шотландии и Британских островов в целом. Хотя сам язык не был расшифрован, ряд иероглифов, такие как «собачья голова», «лошадь», «олень», «зеркало», «труба», «расческа», «крест» и разные виды оружия вполне могут быть опознаны довольно легко. Хотя за каждой конкретной руной и стоит слово, но в руническом тексте руне соответствует не понятие, а один звук, что резко контрастирует с иероглифичностью пиктской письменности.

Это позволяет говорить, что несмотря на общность кельтской, пиктской и скандинавской изобразительных традиций, восходящих, к общему источнику мегалитического времени – храмы Мальты, орнаментированные дольмены Иберийского полуострова, Гавринис (Бретань), Нью-Грейндж (Ирландия) – в каждом из регионов изобразительность длительное время развивалась самостоятельно, а переклички между традициями связаны не с прямыми заимствованиями, а с аналогиями возникавшими в процессе самостоятельного развития.

 

Борнхольмский амулет

В большинстве регионов Скандинавии традиция установки рунических камней сохраняется только до середины XII века. В последующие века руны сохраняются в среде скандинавских крестьян, как альтернатива официальной латинице. Наиболее поздние памятники представлены резными руническими календарями (ХVIII- XIX века). Поскольку такие календари были вечными, традиция их изготовления может восходить к раннему средневековью. Они отмечают синтез христианской и языческой традиций. Футарком пользовались в Дании до 1400 года, причем им записывали тексты не только на среднедатском языке, но и на латыни. Примером важности футарка в культуре может служить амулет найденный на Борнхольме. Амулет был сделан из серебряной арабской монеты на которой была нанесена надпись на латыни «Иисус Христос, сын Бога живого. Отец, Сын и Святой Дух. Христос. Благочестивый по крови, Он сохраняет вечную жизнь».

Третьей традицией является установка на погребальных курганах камней грибовидной (фаллической? антропоморфной ?) формы, вырезанных из белого камня и не содержащих на себе каких-либо надписей или рисунков. Хотя такие камни датированы по погребальному инвентарю только V-VI веками, вполне вероятно, что они возводились и ранее, но их не идентифицировали как относящиеся к погребению, а зачастую – просто не замечали во время раскопок. Достаточно сказать, что всего в Скандинавии обнаружено 40 таких камней, тогда как могильников I-VI веков – несколько тысяч. Такие камни находят прямые прототипы в антропоморфных менгирах устанавливавшихся в Западном Средиземноморье и в Понто-Каспийских степях. Древнейшая практика установки антропоморфных каменных стел в однозначно индоевропейском археологическом контексте относится ко времени ямной культурно-исторической общности и засвидетельствована в долине Южного Буга (IV-III тыс. до н.э.).

Рунические камни языческого времени

Древнейший из рунических камней – Кюльвер– датируется весьма условно (около 400 года) по инвентарю погребений кладбища, на котором он был обнаружен, хотя нет достаточных оснований считать, что он не был вырезан раньше или позже, чем сделаны погребения. Надпись на нем представляет собой перечисление всех 24 рун футарка, завершаемое знаком «ёлочки» обычно принимаемой за форму руны «t». По одной из версий предполагается, что во время существования кладбища такая надпись должна была охранять живых людей от покойников, по другой – наоборот, помогать в общении между потомками и предками. Вполне возможно, что написанию рун предшествовал некий ритуал, который, судя по Хеллестадскому камню (DR-295), назывался «укрепление камня рунами». Перечисление всех рун могло означать и то, что маг и / или резчик рун заручались помощью и поддержкой всех богов. Чаще перечисления всех рун встречается перечисление первой (светлой ?) их половины.

 

Дети учат руны (гравюра из книги Олафа Магнуса)

Третья верия предполагает, что надпись была сделана по обыденному поводу, например, для обучения рунам детей и оказалась на кладбище случайно. Некоторую аналогию с кюльверским камнем имеет надпись из Ёстермари, которая представляет собой последовательность рун «abþefghiklmnoprstux». Эта надпись могла служить наглядным пособием, для обучения последовательности латинского алфавита или же служить необходимости адаптации германской магической традиции под нужды романизированного населения.

Камень из Туне (Норвегия), датируемый концом IV в.н.э. служит иллюстрацией словам Лизбет Имер о необходимости тщательного изучения рунических камней. В течение ХХ века надписьна нем была прочитана тремя исследователями, в результате чего получилось четыре текста, смысл которых довольно существенно отличается друг от друга.

На рубеже XIX-XX веков Софус Буггепрочитал «Я, Вив, вырезал эти руны для своего напарника Водурида. И поставил этот камень. Три дочери поделили наследство, [поскольку] они были ближайшими родственниками».

В 1930-м году Карл Марстрандерперевел надпись так: «Я, Вив, сделал каменную гробницу для Водурида, подателя хлеба (= моего патрона). Мои дочери, также служившие Водуриду, пожелали, чтобы я поставил этот камень, поскольку не было у него близких родственников и наследников».

По мнению Оттара Грёнвика (1981 год) текст читается так: «Я, Виваз, поставил этот камень для моего господина Водуридаза. Для меня Водуридаз, три дочери, самый выдающийся из наследников, сделал этот камень».

В 1998 году Грёнвик пересмотрел своё прочтение и опубликовал новый вариант: «Я, Вив, после [смерти] Водурида, который кормил меня хлебом, вырезал руны на этом камне для него. Три дочери на похоронах получили на похоронах красивых мужей и будут у них красивые наследники».

Каждый из вариантов чтения вызвал большую дискуссию. В основном она развернулась вокруг вопроса, могли ли упомянутые в тексте три женщины наследовать имущество за Водуридом. В связи с этим предполагали даже, что удачливый мажордом Вив получил после смерти хозяина не только движимое имущество, но и трех дочерей Водурида в качестве служанок.

Большие трудности для рунологов представляет и прочтение плохо сохранившейся надписи на Хоггарвикском камне (IV-V век). Одна из его строк содержит загадочное заклинание «aasrpkf aarpaa», которое вполне вероятно может быть сокращением неизвестной магической формулы. Фрагментарность текста позволяет установить только то, что камень установил слуга Скелба (или трясущийся слуга) и при помощи иглы сделал надпись с заклинанием. Также в непонятном контексте упомянут некий уважаемый гость и охота на росомаху. Присутствие в тексте заклинания позволяет предположить, что Скелба произнес и высек на камне магическую формулу, в результате чего получил помощь богов или душ умерших, которые могли помочь ему в его делах и, в частности, в охоте на росомаху. Поскольку охота на росомаху не была в Скандинавии частью культовой практики, есть основания предполагать, что росомаха в данном контексте обозначает не конкретное животное, а прозвище человека.

Эйнангский камень (IV век) был найден на некрополе Гардберг, использовавшемся для погребений с неолитического времени. Здесь были обнаружены как подкурганные захоронения, так и каирны (каменные насыпи). Надпись на Эйнангском камне интересна тем, что содержит древнейшее упоминание слова «руны». Текст читается так «Я, [...] гость вырезал эти руны». Иногда предполагают, что этот камень был надгробием, однако, скорее всего, речь идет о человеке, посетившем старый некрополь с тем, чтобы души умерших помогли ему в решении какой-то проблемы, как мы увидим ниже, даже верховный бог Один обращался за помощью и советом к душам умерших.

 

Рунический камень из Тьянгвиде

Поставленный в честь Хьёрлуфа рунический камень из Тьянгвиде (VIII-IX века) интересен изображениями, отражающими языческое мировоззрение скандинавов. Нижняя часть композиции изображает викингов на корабле, что предполагает, что Хьёрлуф погиб в одном из походов, а камень служил своего рода кенотафом. В правой верхней части камня изображен всадник, подъезжающий к женщине, которая стоит с рогом в руках. Учитывая то, что всадник держит в левой руке кубок, вполне вероятно, что композиция читается как надежду живых на доброжелательный прием Хьёрлуфа в Вальгалле. Охотничья сцена, расположенная слева от женщины с рогом, скорее всего описывает Вальгаллу как место полное дичью. Согласно другой версии, Хьёрлуф был убит на охоте. Третья версия считает изображение иллюстрацией к саге о Вёльсунгах: всадника Сигурда после победы над Фафниром встречает Гримхильда, которая протягивает ему колдовское зелье.

Свидетельством о продвижении викингов в Восточной Европе служит Пилгардсский камень (IX век), поставленный в честь погибших при переправе через Айфур братьях Хегбьярне, Родвисле, Ойстайне и Эдмунде, пошедших под командованием Вивила. Айфур, ставший местом их гибели, это известный Константину Багрянородному Ненасытецкий порогна Днепре. В своем трактате «Об управлении империей» византийский император приводит названия днепровских порогов «по-росски» (то есть на германском наречии, викингском или готском) и по-славянски. Пилгардсская надпись о гибели на Айфуре (Αιφορος из сочинения Константина) служит подтверждением распространенности этих названий порогов у викингов.

Продолжение.

Начало.

Камень из Рёка и традиция скальдов

Особняком среди рунических камней стоит Рёкский камень (около 800 ? года), который считают древнейшим памятником шведской литературы. Его называли даже позднесредневековой подделкой из-за отличной степени сохранности, не свойственной другим руническим камням, и из-за того, что в нем упоминаются готы, популярные в скандинавской историографии XVI-XVIII веков. С тех пор готское наследие в определенной мере дистанцировано от собственно викингского. К тому же удивительно, что часть текста на камне написано скальдической поэзией: хотя время ее появления точно не датировано, в отсутствии памятников, исследователи считают, что время её расцвета пришлось на X-XIII века, то есть на тот период, когда скальды пользовались покровительством конунгов. Однако камень из Рёка свидетельствует о том, что основные принципы канона скальдической поэзии сложились уже к 800 году. Камень датирован этим временем не археологическими материалам, а по упоминанию в его тексте девяти поколений, прошедших со времен Тьодрика (остготского короля Теодориха Великого).

Вслед за каноничным для рунических камней вступлением «О Вемуде говорят эти руны. Варин сложил их в честь павшего сына» следует поэтический текст, содержащий загадки:

«Скажи, память, какой добычи было две, которую двенадцать раз на поле брани добывали, и обе брались вместе, от человека к человеку. Скажи еще, кто в девяти коленах лишился жизни у остготов и до сих пор всё первый в битве. Тьодрик правил, смелый в бою, кормчий воинов в море готов. Ныне сидит он, держа свой щит, на готском коне, вождь мерингов. Скажи на двенадцатый раз, где Гуннов конь пасётся на поле, меж двадцати павших конунгов».

Относительно смысла и содержания этих загадок было выдвинуто много гипотез. Как предполагают исследователи, этот камень должен быть стать магическим проклятием тому, кто убил Вемуда. По всей видимости, старик Варин был не в силах отомстить за гибель сына, то ли в силу своего возраста, то ли из-за многочисленности врагов. Отсылка к Тьодрику выполняет двоякую функцию, помимо отсылки к великому человеку прошлого, намекающей на то, что смертен даже великий человек, она служит обращением за помощью к нему. Известно, что конная статуя Теодориха была вывезена Карлом Великим из Италии в Аахен и служила там предметом языческого поклонения германцев, которые видели в статуе обожествленного человека, воплощение германского идеала великого воина.

Племя мерингов, о котором идет речь в надписи на Рёкском камне, встречается в различных памятниках скандинавской мифологии, но не отождествлено ни с одним реально существовавших племен. Попытка связать их с исторической династией Меровингов, правившей франками во времена складывания скальдической традицией, не получила широкого распространения. Хотя историки и отмечают загадочные аналогии между ранними конунгами и «ленивыми королями» династии Меровингов: и те, и другие были царственными носителями идеи плодородия своего племени или своей земли, они совершали так называемое «полюдье», то есть объезжали свои владения, благословляя их не только определенными ритуалами плодородия, но даже фактом своего присутствия. Подобные обычаи засвидетельствованы и у королей Ирландии, и у древнерусских князей, а также у хеттов (поздний Бронзовый век) и народов Африки (XVI-XIX века). Судя по тому, что им приписывают неисчислимые богатства, сокрытые в земле, их можно отождествить с догерманским населением Южной Скандинавии и Северной Германии, чьи богатые погребения в мегалитических гробницах и отдельные клады находили местные жители и в историческое время.

Отдельно следует сказать об употреблении числительных на Рёкском камне: 2, 12, 9, 1 и 20 служили священными числами в скандинавской магической традиции и их упоминание в определенной последовательности также обусловлено магическими причинами.

Примером характерного для скальдической поэзии приема – кеннинга – может служить образ Гуннова коня (дословно – «Конь Гунны») в Рёкской надписи. Кеннинг представляет замену имени, слова или понятия двумя существительными, описывающими неназываемое через отношение к известному. В русском языке связь этих слов может передаваться родительным падежом (Конь Гунны) или прилагательным при существительном (Гуннов конь). Так «конь моря» заменяет корабль, «податель золота» – короля, «сын Одина» – Тора или Бальдра. Изначально этот прием служил для соревнования скальдов в остроте и оригинальности ума, но с введением христианства он усложняется, поскольку появляется необходимость шифрования языческих символов под христианской личиной. Появляются многоуровневые кеннинги, такие как «укротитель морского коня» (= викинг). Кеннинг «Гуннов конь» обозначает смерть и является многоуровненым, он понятен только посвященным: согласно сагам, валькирия Гунна ездила верхом на волке, поэтому конь валькирии, пасущийся на таком поле, это образ суровой битвы, к концу которой собирались волки.

Другим примером кеннинга служит поэтический текст, вырезанный на камне из Грипсхольма, в память о погибшем в походе Ингвара Путешественника (1040 год) Харальде, сыне Толы: «Они плыли за золотом, на востоке кормили орла. Погибли на юге, в Серкланде». «Кормление орла» в этом тексте является кеннингом разбоя и убийства.

Камень в Тюстберге, поставленный в память о двух других участниках этого похода (Холмстене и его сыне Родгере), интересен сопоставлением «Долго были они на западе, но пали на востоке с Ингваром».

На камне из Карлеви (Эланд, XI век) посвящённом Сиббе, датскому хёвдингу говорится:

«Скрыт тот под землей, кто – и многие знают об этом, —

подвиги совершал, древо богини битв, под могильным курганом.

Никто справедливее Одина колесницы,

Властнее на просторах морских конунгов

не будет царить на суше в Дании».

Но в отличие от Рёкского камня в данном случае перед нами скорее славословие придворного скальда, в изысканной форме оплакивающего гибель своего хозяина. Чрезмерность эпитетов выдаёт его неискренность. Напротив искренен плач жены и детей по Олаву (Ульву) из Сколмхары, сохранившийся на руническом камне из Белста (Уппланд, около 1000 года):

«Ни одно надгробие не сравнится с тем, что воздвигли сыновья Ульва, отважные дети – своему отцу. Поставили они камни, врыли высокий столб, в знак памяти. Также и Гюрид любила супруга. Она в своем плаче чтит его память. Гуннар высек руны на камне».

Камни X-XI веков: христианство, язычество и двоеверие

Примером двоеверия могут служить надписи на камнях Йеллинге: на одном из них написано: «Конунг Гормсделал эту надпись для своей жены Тюры повелительницы Датской марки», а на другом – «Конунг Харальд поставил этот камень, в честь его отца Горма и в честь Тюры, его матери, тот [самый] Харальд, который завоевал всю Данию и Норвегию и сделал датчан христианами». Упоминание в надписи поминовения родителей в связи с завоеванием земель позволяет предполагать, что Харальд I Синезубый (правил в 958-986 годах), хотя и был христианином, помолился камню своих родителей (или только камню своей матери ?), и тот камень помог ему завоевать всю Норвегию и Данию.

В связи с христианизацией Скандинавии, начиная с Х века, поминальные камни становятся единственным типом рунических камней, по всей видимости, установка других камней была запрещена новой религией. Можно предполагать, что возведение Йеллингских камней Харальдом I стало разрешающим прецедентом. Христианизация Скандинавии отмечается появлением на камнях крестов и христианских формул, замещавших формулы языческие. Так выражение «Да хранит Бог (вариант - Христос) его душу» замещали формулу «Тор освятил эти руны» встречающуюся на камнях Сондер Киркебю, Вирринги ряде других.

 

Надпись на камне из Скерна

Надпись на камне из Скерна (Дания, 1000 г.н.э.) помимо традиционной для поминального камня формулы содержит проклятие тем, кто попытается его уничтожить: «Колдовство падет на того, кто попытается разрушить этот камень». Аналогичное проклятие на головы тех, кто попытается уничтожить камень или стащить его с кургана, призывает и Рагнхильда, установившая в Трюггевелдекамень в память о своем муже Гуннульфе. Это свидетельствует, что к рубежу тысячелетий среди скандинавов было немало фанатиков, пытавшихся бороться с руническими камнями, как с проявлением языческих культов. Также надпись важна для рунологов ещё и тем, что свидетельствует о двоеверии данов X века, Рагнхильда, жившая уже в христианское время, перечисляет все совершенные ею части погребального ритуала по мужу: приготовила погребальную ладью, насыпала курган, поставила рунический камень.

Аналогичное проклятие есть и на Главендрупском камне, датируемым первой половиной Х века, то есть языческим временем. Изначально он был поставлен другой Рагнхильдой в одном из концов каменного корабля в честь своего мужа Алли Бледного, служившего священником при храме Тора. Первая надпись не содержала проклятий или каких-то других магических формул. Что произошло дальше, неизвестно, но через некоторое время сыновья Алли и их слуга Соти были вынуждены обновить надпись от своего имени и от имени Рагнхильды, причем к стандартной формуле было добавлено благословение «Тор благословил эти руны», а также проклятие тем, кто может попытаться уничтожить или убрать поминальный камень. Время, в которое жила Рагнхильда, жена Алли Бледного было ещё языческим, но, судя по всем косвенным данным, в то время было неспокойно и требовалось особое проклятие, чтобы отпугнуть фанатиков и гробокопателей.

Еще более глобальное проклятие нарушителям поминального камня содержится на камне поставленном в Скарпокере (Сёдерманланд, Швеция, XI век): под ним «...земля разверзнется, И сверху [над осквернителем разверзнется] – небо».

Вполне вероятно, что другим надежным средством отпугнуть фанатиков служат характерные для этого времени и упоминания в надписях христианских святых. Такова, например, надпись на камне из Тилитсе, призывающая Иисуса и архангела Михаила хранить душу человека, установившего камень. Однако сама надпись содержит вполне языческие мотивы:

«Эскил Сулкессон поставил этот камень для себя.– говорится в ней. – Всегда он будет стоять, пока будет существовать этот памятник, сделанный Эскилом. Христос и святой Михаил да хранят его душу».

Эта надпись демонстрирует любопытный пример того, что человек, не надеясь на благодарность родственников после смерти, мог изготовить рунический камень сам для себя и предполагал таким образом обрести вечную жизнь в этом камне до тех пор, пока будет он будет стоять на земле.

Подобный метод защиты есть и в надписи сделанной священником Юаном из Корнамдала (Мэн, надпись ММ-144), в которой он поминает Христа, Малахию, Патрика и даже Адама. А в другой надписи, также происходящей с острова Мэн (ММ-101), Мелбригт, сын Атакана кузнеца, возводит крест «за грехи души своей», что вполне соотносится желанием Эскила Сулкессона создать поминальный камень для себя самого, но желание облачено в одобряемую церковью форму раскаяния в совершенных грехах.

Хаилгаирский камень, найденный на Готланде в 1980 году, демонстрирует своеобразный синтез христианских и языческих традиций. Изначально он представлял собой рисуночный камень с языческими погребальными изображениями. Около 1100 года его раскололи на три части и использовали для новых поминальных камней. Поверх старых изображений вырезали кресты и рунические надписи. Одна из частей содержит текст, навеянный христианством: «Пусть в душе [умершего] будет мир всё то время, пока стоит здесь камень, [ему] посвященный». Но пространное рассуждение о пребывании души в мире, как и в случае с камнем из Тилитсе, становится вполне реальным и прагматичным, если понимать, что речь идет о надежде на то, что умерший будет жить в камне до тех пор, пока стоит камень.

Прорастание языческих традиций, по всей видимости, демонстрирует и частично сохранившаяся надпись на одном из крестов с острова Мэн (ММ 141). В ней автор надписи, хотя и призывает Иисуса на помощь, но говорит, что умеет «рассматривать руны и интерпретировать их правильно». Скорее всего, речь идет о человеке владеющим магией и искусством предсказания, но при этом формально соблюдающем христианские обычаи. С того же острова Мэн происходит и фрагментарная надпись ММ-145, датированная второй половиной XII века. Сохранился лишь текст «Юан священник вырезал эти руны» и перечисление верхней части рунического алфавита «Fuþorkhniastbml». Судя по этой надписи священник не только не оставил своего языческого ремесла, то и подобно магам IV-VI веков верил в то, что перечисление рун служит защитой от злых демонов и фанатиков, желавших разрушить камень.

В свете скандинавского двоеверия X-XII веков, похоже, что носители теофорных языческих имен Торфаст и Торгисл, поставившие камень Акер-1 (Грёдбю, Дания), обращаясь за помощью к «богу и матери бога», на самом деле призывают Одина и Фрейю, а не Иисуса и Марию.

Поздние рунические камни: дела семейные и династические

Рассказывают руны и о других особенностях семейных взаимоотношений, так Тюрве, поставившая камень № 4 в датском Алумев память о своем двоюродном брате Турбьёрне указывает, что заботилась о нем больше, чем о собственном сыне. Любопытно и то, что в надписи Турбьёрн назван по отчеству«сыном Сибби», а она по имени мужа – «женой Вегаута».

 

Рунический камень Свартсьё

Спорной является датировка рунического камня Свартсьё. Изображение двух кошек идущих друг за другом, «ирландский узелок» и стилистика надписи указывает, что камень был установлен в первой половине XI века, но имя упомянутого в ней Адиля крайне редко в памятниках VII-XIII веков, но известно, что это имя носил полулегендарный шведский король, живший в VI веке, упомянутый в «Беовульфе», поэме «Перечень Инглингов». Это позволило некоторым исследователям отождествить Адиля из надписи с полулегендарным королем, что противоречит палеографии и стилистике рунического камня.

Удивительную и жуткую семейную сагу сохранил датированный XI веком камень из Хиллерсьё (U-29). Надпись на нем была высечена скальдом и относится к числу самых длинных из известных на сегодня. Она интересна и тем, что является одним из древнейших свидетельств наследования женщиной имущества детей, что официально было кодифицировано только в 1296 году. Отметим, что, несмотря на обилие имен умерших людей, этот камень не является поминальным, а рассказывает о поразившей скальда истории жизни простой крестьянки.

«Расскажите всем! – призывает камень – Гейрмунд взял в жены девушку Гейрлауг и у них родился сын прежде, чем Гейрмунд утонул. Затем их сын умер и Гейрлауг вышла за Гудрика [...] и у них родились дети, но выжила только дочь Инга. Ее взял в жёны Рагнфаст, владелец имения Сноттста. Но вот и он умер и их сын вслед за Рагнфастом. Инга унаследовала имение за сыном, но тоже умерла. Тогда Гейрлауг пришла, чтобы унаследовать имение, оставшееся от дочери. Скальд Турнбьёрн вырезал эти руны».

Встречаются на рунических камнях сентенции житейского свойства, объясняющие некоторые особенности наследования. Один из каменных крестов на острове Мэн был поставлен Маллимкуном в память о своей приемной матери Малмури, дочери Дуфгала, жене Адисла. Поясняя ее желание оставить наследство приемному сыну, а не дальней родне, Маллимкун или резчик пишет так: «Лучше приемный сын, чем несчастный сын». По-видимому, такая практика наследования была допустимой, но не слишком распространенной и ее надо было обосновать перед соседями и родственниками. Судя по месту находки, дальняя родня Малмури была дальней не только по родству, но и по месту проживания.

Некоторый парадокс состоит в том, что памятники на Фарерских островах датируется тем временем, когда эта традиция стала забываться. Камень Сандавагур (XIII век) рассказывает о том, что Торкил Онундарссон, прибывший из Рогаланда (Норвегия), стал первым жителем одного из островов. От надписи на более раннем фарерском камне (Киркюбё, IX или XI ? век) осталось десять рун в трех строках, что делает ее совершенно нечитаемой. Археологи датируют заселение викингами островов IX веком, но почти все рунические камни были уничтожены как языческие: в условиях небольших островов трудно спрятать поминальные памятники, которые, согласно традиции должны были быть хорошо заметны.

Одним из позднейших рунических камней является надгробная плита с кладбища на острове Готланд, датируемая 1449 годом (№ G 100):

«Этот камень поставила госпожа Рудви, после смерти своего мужа Якова, который был поражен пушечным ядром во время осады Висборгского замкакоролем Эриком. Страдал он [Яков] от рождения Божьего четырнадцать веков и менее пятидесяти лет спустя. Мы молимся, чтобы Бог помиловал его душу и души всех христиан. Аминь».

Текст этой надписи полностью следует христианской традиции, но отражает обычай, ставший к тому времени анахронизмом. Причиной, побудившей госпожу Рудви к возведению такого надгробия мужу, мог быть необычный род его смерти.

Еще более поздним временем – концом XVI века – датируется фарерский камень Фамин, с текстом, написанным латиницей и рунами. Его историческая ценность состоит в том, что он свидетельствует об использовании рунической письменности в это время.

 

Рунические камни в интерьере церкви Gunderup

Руническим камням придавали особое сакральное значение даже в Новое Время. Так, в кирхе Гундеруп хранятся два рунических камня. Иногда такие камни встраивали в каменную кладку церквей и других домов, предполагая, что рунические камни принесут богатство, счастье и благополучие. Несколько рисуночных камней христианского времени было встроено и в стену церкви в Хилесхёге.

Самым молодым руническим камнем можно считать памятник поставленный в Хасслербро (Рённехольм, Швеция) в середине XIX века в честь Йохана Эдуарда Линдквиста. Таким специфическим образом община почтила своего уважаемого члена, который умер 21 июня 1846 года от воспаления легких. Конечно, камень в Хасслербро не является настоящим руническим камнем, а всего лишь репликой, отражающей романтические умонастроения своего времени. Вместе с тем, он служит символом возрождения древних обычаев в Новое время и его можно считать предшественником скандинавского неоязычества XX и XXI веков.

Рунические камни и культ мертвых

Древнейшими погребальными памятниками Северной Германии и Южной Скандинавии были мегалитические гробницы галерейного типа (IV тыс. до н.э.), которые перекрывали земляными насыпями. В настоящее время подавляющее большинство таких гробниц лишены этих насыпей. По своей форме галерейные гробницы отдаленно напоминали лодки, что, по всей видимости, наложилось на распространённый в Западной Европе мотив переплывания умершим вод смерти ради обретения бессмертия или бесконечного существования на острове в Западной Стране. Наиболее ярко этот образ представлен в Аваллоне кельтских легенд. В довикингское время получил распространение обычай погребения в каменных кораблях, частично сохранившийся и в историческое время. Его придерживались некоторые норвежские и датские кланы, например, инглинги. Однако ведущими типами погребений, демонстрирующими этот мифоритуальный мотив, стали сожжение на ладье и трупоположение в ладье. Последний встречается редко и был доступен только для великих конунгов, что в какой-то мере соотносится с Вальгаллой, особым загробным миром, доступным лишь для избранных.

 

Смерть Бальдра (исландская рукопись XVIII в.)

Мифопоэтический образ смерти и умирания, сохраненный «Младшей Эддой», связан с солнечным богом Бальдром, сыном Одина и Фрейи. Незадолго до своей смерти Бальдр стал видеть сны, предвещавшие его гибель, и рассказал о них Фрейе, которая взяла со всех богов, предметов, растений и животных клятву, что те не причинят вреда Бальдру. Поверив в неуязвимость Бальдра, боги развлекают себя тем, что швыряют в него камнямидо тех пор, пока бог-тристер Локи не вложит в руки слепого бога Хёда ветку омелы, единственного растения, которое не принесло клятвы Фрейе. Обвившись вокруг шеи Бальдра, ветка омелы убила его. Богиня смерти Хёль обещала, что возвратит Бальдра к жизни, если весь мир будет оплакивать его смерть. Асы пошли по земле с тем, чтобы спросить о том всех живущих. Локи, одев маску великанши, встретился на пути асов и сказал, что не станет оплакивать Бальдра. Тогда асы поняли, что сына Одина оживить не удастся, и построили для него погребальный корабль (Hringhorni, букв. «кольцо-корабль»). Корабль был настолько велик, что боги не смогли оттолкнуть его от берега. Тогда всё тот же Локи, превратившись в великаншу или же надев её маску, оттолкнул корабль, да так, что земля задрожала.

Не выдержав сцены прощания, жена Бальдра богиня Луны Нанна бросилась в горящую погребальную ладью и сгорела в ней живьем. Как и в других солнечных мифах Европы гибель солярного героя Бальдра приурочена к ночи Летнего Солнцестояния. Поэтический образ сгорающей в огне круглого солнечного корабля лунной богини Нанны передает вполне реальное астрономическое событие – убывающую Луну, движущуюся к Новолунию. В новолуние после Летнего Солнцестояния во многих землях древней Европы, например, в античной Греции, начинался новый годичный цикл. Рунические календариизвестные в Швеции и в других странах Балтии, хотя и отмечают это полнолуние как особую дату, но ориентированы на полнолуния после зимнего Солнцестояния, поскольку к зимнему Солнцестоянию (Йолю) мифологическая традиция приурочила Рагнарёк, битву богов с силами зла (прежде всего – с великанами Йотунами), воспринимавшуюся как месть за убийство Бальдра.

Майское дерево, вокруг которого всю ночь водят хороводы во время празднования Середины лета, в Швеции, а особенно на Аландских островах представляет собой символическую мачту корабля и является отголоском погребальной ладьи Бальдра. Одним из растительных символов Бальдра была ромашка непахучая (трёхреберник продырявленный), которая зацветает как раз в начале июля, а форма ее соцветия напоминает солнце. Неудивительно, что гадание на ромашке, восходит к солнечному символизму этого цветка.

В мифоритуальной практике древних скандинавов произошла диссоциация образа умершего: с одной стороны он отправлялся на погребальной ладье на вечные времена в Хель или Вальгаллу, с другой он мог появлятьсяв каменной стеле, жить в своей могиле, выходить из нее и вредить или помогать живым. Обычай возведения рунических камней в честь умерших людей связан с мифоритуальным отождествлением «человек = камень», характерным для скандинавских народов неолита-бронзы и воплощался ранее в погребениях в каменных гробницах. Согласно скандинавской мифологии, обычай установки камней в качестве надгробий был введён Одином, в связи со смертью Бальдра.

Приношенияумершим еды и пива сохранились в Скандинавии вплоть до начала ХХ века, причем такие жертвы приносились не только родственникам на сельских кладбищах, но и на больших погребальных курганах, датируемых Бронзовым веком. В Норвегии и ряде других регионов Скандинавии получили распространения поверья о том, что умершие живут внутри Хелгафьел (Святой Горы или Горы Мертвых), которая находится на острове в Западном море. В поэме «Helreið Brynhildar» Брюнгильда после своей смерти отправляется в Хель и встречает мертвую великаншу, живущую в / на собственном кургане. В другой поэме «Baldrs draumar» описывается воскрешение мертвой пророчицы Вёльвы: Один делает это, желая узнать, как помочь Бальдру избежать смерти. Один и Вёльва довольно долго беседуют, пока пророчица не понимает, что перед ним главный бог асов. Испугавшись, Вёльва прерывает разговор и уходит в Хель. Хотя в тексте поэмы общение с мертвой Вёльвой воспринимается как однократное действие, вызванное исключительными обстоятельствами, похоже, что подобная практика была обычным делом для языческой и раннехристианской Скандинавии, а поводом для обращения к мертвым за советом становились даже такие пустяковые, с точки зрения современного человека, причины как плохие сны. Более того, многие исследователи скандинавской культуры подчеркивают, что вёльвы-предсказательницы в I тыс. н.э. жили во многих селениях, поэтому ритуал вызывания души умершей вёльвы, совершенный Одином, не был уникальным событием, а вполне традиционной практикой.

После гибели Бальдра и Нанны появились новые божества Солнца и Луны – Сунна и Мани– причем в этой паре солнечное божество (Сунна) представлялось золотоволосой девушкой, а Мани – юношей. Мани воспринимался скандинавами как бог времени, летоисчисления и математики, был он также покровителем детей и демонических существ (альвов и цвергов). В его колесницу были впряжены не лошади, а большие собаки. Смена лунных фаз отражена в мифе о том, что Мани спас свою дочь Биль (буквально: «месяц на ущербе») и сына Хьюки («молодой месяц»), перенеся их по небу прямо в Асгард. Мани и Сунна не были супружеской парой: Маниженат на великанше, а мужем Сунныстал Глен, возничий солнечной колесницы.

Сосуществование в рамках одной культуры столь различных пар божеств, олицетворяющих Солнце и Луну, означает присутствие в скандинавской культуре двух мифологических линий, одна из которых связана с общегерманской традицией (на что указывает, в частности, прозрачность этимологий имен Сунны и Мани), другая – Бальдр и Нанна – восходит к догерманскому субстрату и связана с культом мертвых.

Имя Бальдра не получило однозначной этимологии. Якоб Гримм, один из первых исследователей его имени предположил несколько версий. Наиболее вероятными представляется происхождение Бальдра от балто-славянского корня *balta / *bielo или же от общегерманского корня «господин», сохранившегося, например, в староанглийском слове «bealdor» (хозяин, лорд, правитель). Вместе с тем гипотеза заимствования образов Бальдра, Нанны и ряда рун (например, находящих аналогии в южноаравийской письменности гебо, беркана, инг) с Ближнего Востока не получила всеобщего признания. Сближение имени Бальдра с семитским корнем «Ba’al» (господин), а имени Нанны с ближневосточной богиней Инанной, считаются случайными созвучиями в силу значительного хронологического разрыва и культурных различий между скандинавской и левантийской культурами. Имеющиеся мифологические свидетельства не позволяют считать Бальдра божеством умирающей и воскресающей растительности, подобным Осирису или Адонису (имя последнего также переводится как «господин»), умирая однократно, он не воскресает, но продолжает жить в загробном мире.

В Скандинавии есть много топонимов, связанных с именем Бальдра, в частности есть холм, который, согласно традиции, был насыпан асами над его погребальной ладьей. Собственно рунических камней связанных с именем Бальдра в Скандинавии неизвестно, редки и его изображения. Исключение – изображение Бальдра на Госфортском кресте, (Х век) однако на нем бальдровские мотивы уже переплетены с христианскими. Изображения на восточной сторонеэтого креста часто рассматриваются как смерть Бальдра. В синкретичном религиозном сознаниитого времени Бальдр и Иисус сливались в единый образ страдающих божеств. По всей видимости, именно присутствие образа Бальдра в германском язычестве обеспечило легкость, с которой многие германские племена принимали христианство. Другим очевидным мотивом, обеспечивавшим принятие христианства, стало существование мифоритуальной практики, в которой умершие помогают живым. С другой стороны элементы бальдровского цикла часто изображаются на рисуночных камнях, таковы, например, маски, надеваемые Локи для превращения в великаншу, и фигуры самого Локи в этой маске. Намного чаще на рисуночных камнях изображают погребальную ладью, на которой умерший плывет в царство мертвых и, что вполне вероятно, возвращается к живым, после проведения соответствующего призывающего его ритуала. Поэтому рисуночные камни являются недостающим звеном, дополняющим наши представления о культе мертвых.

«þistill mistill kistill»

 Труднее всего поддаются интерпретации надписи, содержащие магические заклинания. Так, до сих пор не расшифрована до сих пор надпись на руническом камне Гёрлев 1:

«Тьёрдви поставил камень после смерти Одинкара. fuþąrkhniastbmlR. Наслаждайтесь kumlet. Чертополох. Омела. Коробка. Я положил (написал ?) руны правильно. Гунне. Армунд».

Слишком много загадок содержится в этом коротком тексте. И если апотропеическое (защитное) значение верхней половины футарка логично, то на вопрос «что такое kumlet?» не было получено сколько-нибудь правдоподобной версии. Другой перевод предполагает чтение «используйте kumletправильно», но и он не приближает нас к разгадке.

Для понимания этого текста, следует обратиться к магической формуле «þistill mistill kistill» (буквально: «Чертополох. Омела. Коробка»), которая часто встречается и в средневековой скандинавской магии и на других рунических камнях, например, на Ледбергском камне. Даже крупнейшие рунологи склонны называть её «звучной бессмыслицей». Однако эта формула слишком устойчива и живуча в рунической традиции, чтобы считать ее бессмысленной. Очевидно, что она связана с культом мертвых и, в частности, с ритуалами поминания Одинкара, в честь которого Тьёрдви и установил этот камень и правильно вырезал на нем руны.

Первое на что обращает на себя внимание в этой формуле: Омела (в современном шведском языке – «mistel»), «слабейшее из растений», клятвой которого побрезговала Фрейя, омела, погубившая Бальдра. Третий элемент заклинания – коробочка, или «kistill», ассоциируется прежде всего с цистовым погребением, которое в современном шведском языке называет hällkista (циста умерших или ящик для погребения). Такие погребения были широко распространены в Европе в Бронзовом веке. Это слово применимо и для обозначения деревянного гроба, изображения которого на погребальной ладье часты для ранних рисуночных камней.

Сложнее понять ассоциации связанные с чертополохом, служившим для кельтов атрибутом царской власти, а его латинское название (carduum) или близко к «cardium» (сердце) или происходит от общего корня, тем более, что цветок чертополоха по своей форме напоминает человеческое сердце. Хотя археологи и отмечают, что Скандинавия находилась в определенной зависимости от кельтского импорта, трудно сказать насколько эта зависимость отражалась в мифологии и народном мировоззрении. Единственным примером заимствования, причем негативного, является кельтский бог Луг, ставший в германской мифологии трикстериальным персонажем – Локи. В силу такой неопределенности невозможно считать þistill (чертополох) является прямым кельтским заимствованием. Его присутствие в магической формуле может обозначать запустение (= зарастание чертополохом), которое Тьёрдви призывает на дома тех, кто неправильно совершает kumlet и / или попытается разрушить воздвигнутый им камень.

О последних двух элементах надписи также можно говорить лишь предположительно. Неизвестно почему из всех валькирий Тьёрдви избрал именно скачущую на волках Гунну. Упомянутый последним Армунд мог считаться в этой местности ее супругом. Во всяком случае именно они, а не более привычные нам Один или Тор охраняют камень и покой умершего Одинкара.

Итак, в развернутом виде смысл надписи на руническом камне Гёрлев-1 представляется следующим:

1. Стандартная формула с именем того, кого следует поминать.

2. Защита от злых сил при помощи верхней части футарка (fuþąrkhniastbmlR).

3. Совершайте поминальный обряд по Одинкару.

4. Да зарастет дом чертополохом, да поразит самое безопасное, да окажется в могиле / гробе, тот, кто совершает обряд неправильно и / или попытается разрушить камень.

5. Я правильно совершил обряд «укрепления камня рунами».

6. Да помогут вам и / или Одинкару Гунне и Армунд.

Легенды о рунических камнях

Гробница раннего железного века (XI-V в. до н.э.) в Боге (Готланд) считается гробницей Тьялфи, который выступает то как младший бог, помощник асов, то как герой, первым из викингов ступивший на берег острова. Его имя обычно расшифровывают «подобный эльфу». Согласно Гутасаге, остров Готланд то всплывал, то погружался в море, а населяли его различные демоны. Тьялфи смог победить демонов и овладеть островом. Историческая основа этой легенды связана с многочисленными изменениями рельефа Балтийского моря в последниковый период, что позволяет отнести времена Тьялфи к мезолитическому или неолитическому времени. Любопытно, что имя, точнее прозвище Тьялфи переводится как «подобный альву» (эльфу). Таким образом, легендарный первый царь Готланда отождествляется с альвами. В Гутасаге Тьялфи изображен великим магом, что также связано с его альвийской природой.

В скандинавских сказках рунические камни считаются местами обитания мифических существ и, чаще всего, альвов. Вместе с тем, в них нет прямых указаний на то, что покойники превращаются в альвов после смерти или же в альвов превращались те, кому посвящены эти рунические камни. Не различают сказки исторические и доисторические каменные памятники, в равной степени легенды об альвах ассоциируются и с древними мегалитическими гробницами, и с раннесредневековыми руническими камнями. Это означает, что в народном сознании каменные памятники связаны с чем-то нуминозным и чудесным, но эта тема не получает значительного развития, возможно, под влиянием христианства.

Исследователи отмечают, что легенды о рунических камнях типологически близкик легендам о других мегалитах – гробницах, кромлехах, а также к легендам кельтских и пиктских камнях. Одним из ранних свидетельств о них принадлежит Саксону Грамматику, который в книге «Gesta Danorum» (Деяния данов) пишет, что в Дании и Скандинавии есть множество огромных камней, воздвигнутых гигантами (великанами-йотунами). На территории Европы ареал распространения сказок о гигантах коррелирует с ареалом распространения мегалитов и других каменных памятников. Вместе с тем, отношение к великанам в средневековой поэтической традиции и в сказках, записанных в XIX-XX веках, значительно разнится. Для скальдов великаны – противники асов, носители злого начала, своего рода аборигены, с которыми асы постоянно враждуют. Тогда как для сказителей близкого прошлого великаны амбивалентны, они способны платить людям добром за добро. Следует вспомнить, что асы воспользовались великанами для того, чтобы обнести Асгарднеприступной каменной стеной. В свете этого, гибель Бальдра представляется местью великанов или же строительной жертвой, но в силу специфического этнического самосознания скандинавов сложился сюжет о наказании Локи.

Отдельную группу составляют сказки о сбывшемся проклятии, написанном на рунических камнях. Наиболее ярко этот мотив проявлен в легенде о Бьёркеторпском камне, расположенном на месте неолитического кромлеха, использовавшегося в I тыс. н.э. как языческое святилище. Проклятие обещает, что колдовство падет на голову того, кто попытается разрушить этот камень. Согласно легенде, некий крестьянин попытался убрать камень, чтобы увеличить размеры своего поля. Но камень ни в какую не двигался с места, а никто не односельчан, помня о проклятии, не рискнул ему помочь. Тогда крестьянин решил разжечь огонь, чтобы камень нагрелся, а затем полить водой, отчего раскаленный камень должен был расколоться на несколько частей. Но лишь только он разжег костер, как пламя перекинулось на нарушителя, и он заживо сгорел в том огне, а камень остался невредимым.

Другую группу составляют легенды и сказки, в которых знахарки и колдуньи общаются с альвами возле каменных гробниц или других каменных памятников, иногда называемых жерновами или горшками альвов. Альвам оставляли мелкие монеты, а сами камни помазывали свиным жиром и читали особые заклинания.

Легенда о трех камнях, на которых был убит Локи, сохраниласьв Англии. Ныне один из этих камней хранится на территории церковного прихода прихода Святого Стефана в Киркби. Неизвестно, где он был установлен изначально и где находятся два других камня. Хотя датировка его колеблется между VIII u X веками, историки чаще склоняются к VIII веку, что делает его одним из старейших викингских памятников на Британских островах. Согласно легенде, после того, как Локи сначала способствовал смерти Бальдра, а, затем, отказался его оплакивать, асы поклялись убить Локи. Они настигли Локи и его сына Нарфи в Англии и загнали их при помощи заклинаний в центр кромлеха. Затем асы убили Нарфи и привязали Локи к трем камням кишками Нарфи, а над головой Локи поместили ядовитую змею, так, чтобы ее яд капал на лицо Локи и оставили его умирать там.

Типологически эта легенда близка к кельтской легенде о фее, заманившей Мерлина в мегалитическую гробницу и привалившей его огромным камнем, однако для кельтской мифологии не свойственны кровожадные подробности, выдающие в ней аутентичное скандинавское происхождение. Эта легенда представляет собой самостоятельную версию наказания Локи, который по канонической версии «Эдды» был связан и спрятан в подземном мире. Связывание есть и английской легенде, но оно происходит на земле, что соотносится с христианским мотивом неотвратимости наказания Иуды. Связывание Локи на земле указывает на древность легенды: во время ее появления способность Локи менять облик ещё не получила широкого распространения, позднее Локи мог принимать облик любого животного, божества, великана и для связывания его потребовались особые усилия асов.

Важен в этой легенде и мотив змеи, убивающей Локи. На многих рунических камнях текст надписи изображен на теле змеи. Вполне вероятно, что змея, убивающая Локи, и есть та самая змея, которая изображена на рунических камнях. В этом случае она получает способность не только убивать всех, кто попытается уничтожить камень или надпись на нем, но и помогает при отправлении культа мертвых, устраняя препятствия и злых демонов.

***

Современные рунологические проекты помимо узкоспециальных исторических, текстологических и искусствоведческих вопросов могут решить и многие вопросы, связанные с руническими камнями, на которые до сих пор нет однозначного ответа.

Один из них – время возникновения футарка. Многочисленные рунические надписина римском импорте позволяют датировать возникновение рун I тыс. до н.э., что делает их современниками «малых» европейских алфавитов, таких как тартессийский и иберийский. Утверждение, что футарк произошел от одного из средиземноморских алфавитов (вероятными предшественниками считаются латинский, греческий или этрусский), стало общим местом в научной и научно-популярной литературе. Вместе с тем контакты между носителями этих письменностей и германцами вплоть до Галльской войны невозможны, а после нее – весьма сомнительны, несмотря на наличие греческих и латинских надписейна импорте. Всё это, а также наличиеспецифической кельтской письменности (огама), выполнявшего роль тайнописи, позволяет предполагать, что в Западной и Южной Европе в конце Бронзового – начале Железного века сформировалась некоторая общая письменность, от одного из локального варианта которой и произошел футарк.

Другой вопрос состоит в локальных различиях между скандинавскими традициями. Созданные базы данных позволяют говорить, что на рубеже нашей эры в восточной Швеции локализовалась рисуночная традиция, а в западной – руническая, каждой из которых соответствовал особый мифоритуальный комплекс. Объединились обе традиции после ухода готов и возвышения военной племенной знати, чьими покровителями были Один и Тор. В рамках культа мертвых зачастую большее значение имеют богини смерти (Гунна), которые в историческое время были низведены до уровня валькирий. Парадоксальность их положения состоит в том, что они по статусу ниже асов, но при этом бессмертны, тогда как великие боги – смертны и вынуждены обращаться за помощью к валькириям. В связи с этим следует отметить любопытную, но не вполне доказуемую гипотезуГрегори Таннера о том, что «родиной» Одина, то есть его культовым центром, был шведский округ Вадсбё. Она была выдвинута на основании того, что в этом округе есть много легенд, связывающих археологические памятники (культовые места, могильники, рунические камни, каменные корабли) и природные объекты (горы, реки) с именами Одина и других асов.

Третий вопрос возникает в связи с многочисленными надписямифутарком датируемыми первыми веками нашей эры – о степени грамотности среди населения Скандинавии этого времени. Присутствие надписей на оружии, предметах быта, фибулах и других вещах указывает, что многие скандинавские крестьяне умели читать и писать. В пользу этого свидетельствуют и раннехристианские надписи, к этому времени руны уже стали органичной частью народной культуры. С другой стороны традиционные исторические модели предполагают, что Скандинавия I тыс. до н.э. – I тыс. н.э. представляла собой окраину Европы и находилась под влиянием или прямым воздействием южных соседей: кельтов, римлян, франков. Так, по мнению Лизбет Имер, один из древнейших рунических камней в Дании – Фоборгский– был связан с консолидацией данов для противодействия захватнической политике Карла Мартелла.

Ученые из Археологического управления Индии (Archaeological Survey of India) в Гоа и Центра клеточной и молекулярной биологии (Centre for Cellular and Molecular Biology) в Хайдерабаде объявили, что останки, которые ученые исследуют с 2006 года, действительно принадлежат грузинской царице Кетеван, погибшей в 1624 году. Сообщение об этом было опубликованов The Times of India.

Жизнь царицы Кетеван пришлась на тяжкую эпоху в истории Грузии. Страна, разделенная на три царства: Картли, Кахетию и Имеретию, находилась в зависимости от двух сильных соседей Османской империи и Персии. Мужем Кетеван был Давид, сын кахетинского царя Александра II. Во время болезни отца Давид правил Кахетией от его имени, но после того, как Александр II выздоровел, отказался вернуть ему власть, вынудил отца уйти в монастырь и в 1601 году объявил себя царем. Однако на следующий год Давид умер. И трон вернулся к Александру.

Другой сын Александра II – Константин, вошедший в историю как Константин Хан, в качестве заложника воспитывался при дворе персидского шаха Аббаса I. Там он принял ислам. Аббас велел своему вассалу Александру II идти военным походом на Ширван, область на территории современного Азербайджана, сообщив, что хочет отдать ее во владение Константину. Однако, как сообщает «Парижская хроника», самому Константину шах сказал: Я очень сердит на твоего отца. Как займешь Ширван, убей отца, и я отдам тебе Кахети».

Грузинские и персидские войска взяли крепость Кабала, и Константин был объявлен правителем Ширвана. Он пригласил своего отца Александра и брата Георгия на пир. 12 марта 1605 года на пиру в городе Дзегами (ныне поселок Дзегам, Азербайджан) Александр и Георгий были убиты. Так Константин захватил власть в Кахетии. Он захотел  жениться на Кетеван, вдове своего брата. «Так как мусульманской вере подобает жениться на невестке, – говорил он, – и захватил я Кахети по воле шаха, будь моей женой и оставайся впредь царицей, а если откажешься, силой этого добьюсь». Но Кетеван отказалась от такого брака.

Константин быстро восстановил против себя многих кахетинских дворян. Сложился заговор с целью его убийства. Группа заговорщиков проникла в покои царя ночью, и лишь благодаря случайности Константин спасся. «Он как раз поднялся и вышел в отхожее место», – сообщает хроника. Догнать его не смогли.

Жители Кахетии присягнули царице Кетеван. Константин, чтобы вернуть власть, повел на Кахетию войско из Ширвана. Верные царице Кетеван кахетинцы собрали свое войско и выступили навстречу. В битве у города Белакани (современный Белакен, Азербайджан) Константин был убит, а войско его разгромлено. Персидский шах Аббас I, узнав об этом, сказал: «Отцеубийца достоин худшего» – и согласился на то, чтобы царем Кахетии стал семнадцатилетний Теймураз, сын царицы Кетеван.

Но вскоре гнев персидского шаха вновь обрушился на Грузию. Аббас, который уже был женат на сестре картлийского царя Луарсаба, потребовал у него в жены еще одну сестру. Луарсаб спешно выдал ее замуж за Теймураза. В 1612 году Теймураз и Луарсаб проявили открытую непокорность персидскому шаху, не явившись в Персию по его приказу. На следующий год Аббас, собрав большое войско, отправился покорять Грузию. Для переговоров к Аббасу отправилась Кетеван с внуками Леваном и Александром. Он отправил их в качестве заложников в Персию, а сам захватил Картли и Кахетию и разорил их. Царь Теймураз удалился в изгнание в Имеретию. В 1615 году произошло восстание, и персы были изгнаны. Но в 1616 и 1618 годам грузинские земли вновь подверглись опустошительным нападениям персов. Теймураз, надеясь найти защиту от персов, выступил на стороне Османской империи в очередной персидско-турецкой войне, но удача была на стороне Аббаса, и он решил окончательно покончить непокорностью Картли и Кахетии.

 

Руины августинского монастыря в Старом Гоа

Но прежде, чем отправить войско в поход, шах Аббас приказал находившимся у него в руках картлийскому царю Луарсабу и царице Кетеван принять ислам. Оба они отказались отречься от христианства. Первым за это был казнен Луарсаб. А 12 сентября 1624 года в персидском городе Ширазе во время жестокой пытки умерла и Кетеван. Сохранилось предание, что находившиеся в Персии монахи-августинцы, ставшие свидетелями мученической кончины царицы, выкрали ее тело. Голову и правую руку царицы они доставили ее сыну Теймуразу. Грузинский патриарх Захария причислил Кетеван к лику святых, а ее голова и рука стали реликвиями монастыря Алаверди. Другие части тела Кетеван августинцы перевезли в индийский город Гоа, принадлежавший тогда Португалии. Там останки царицы поместили в храм святого Августина, где они надолго затерялись.

Кетеван стала одной из самых почитаемых грузинских святых. Царь Теймураз, который был еще и выдающимся грузинским поэтом, описал судьбу матери в поэме «Кетеваниани». О ее судьбе знали и в Европе. Уже в 1657  году немецкий поэт Андреас Грифиус посвятил ей трагедию «Екатерина Грузинская». Об истории Кетеван рассказал в своей книге французский путешественник Жан Шарден, посетивший во второй половине XVII века. Шотландский поэт Уильям Форсайт в 1861 году посвятил судьбе царицы Кетеван поэму «Мученичество Келаване».

С 1989 года грузинские исследователи совместно с Археологическим управлением Индии пытали найти останки святой царицы. Описание, составленное в XVIII веке, указывало, что кости кисти и предплечья Кетеван хранились в каменном саркофаге под одним из окон часовни августинского монастыря в Старом Гоа. Монастырь был закрыт в 1835 году и после нескольких землетрясений лежит в руинах. Лишь в 2000 году португальский историк архитектуры индийского происхождения Сидх Лоза Мендиратта (Sidh Losa Mendiratta) совместно с индийскими археологами сумел правильно идентифицироватьместо, где хранились останки святой Кетеван.

Каменные ларцы с останками почитаемых святых хранились на подоконниках окон в часовне, но часть из них упала на пол разбилась. От ларца, в котором, предположительно, хранились кости святой Кетеван, уцелела крышка.  Фрагменты костей были найдены, но подтвердить их принадлежность грузинской царице могли только генетики. Следовало помнить, что рядом с останками Кетеван, согласно свидетельству XIX века, хранились каменные ларцы с останками двух монахов-августинцев брата Гильерме де Санту Агустиньо и брата Иеронимо да Крус.

И вот совсем недавно журнал Mitochondrionопубликовал работугруппы генетиков, исследовавших найденные кости. Один из образцов – диафиз (центральный отдел) кости руки – содержал митохондриальную ДНК, в которой ученые смогли обнаружить гаплогруппу U1b. Эта гаплогруппа отсутствует у населения Индии, зато характерна для Грузии. Также удалось определить, что этот костный фрагмент принадлежал женщине. Данные факты ученые склонны считать подтверждением того, что останки святой Кетеван наконец-то найдены.

Когда европейские ученые XVI века начали задумываться о том, откуда взяли коренные жители американского континента, первой гипотезой было отождествление индейцев с десятью коленами Израиля, потерянными после того, как в 722 г до н. э. Израильское царство было захвачено ассирийцами.

Постепенно путешественники стали замечать у индейцев ряд черт монголоидной расы, что вызвало гипотезу о приходе их из Азии. Постепенно эта гипотеза начала находить археологические и палеоклиматологические подтверждения и превратилась в основную теорию заселения американского континента.

Еще в 1590 году испанский историк и географ Хосе де Акоставысказал предположение, что крайний северо-восток Азии связан с Америкой и мог служить мостом для переселенцев. В первой половине XX века геологи пришли к выводу, что в прошлом на месте Берингова пролива существовал перешеек, или Берингия, по которому и шло заселение Америки.

Правда, точное «расписание» миграций в Новый Свет пока не составлено. Следует помнить, что помимо моря на пути людей было и еще одно препятствие. Миграции проходили в эпоху оледенений, и на территории Аляски смыкались два ледниковых щита: Лаврентийский и Кордильерский, служившие непреодолимым барьером. В процессе таяния ледников между этими щитами возник проход (так называемый «коридор Маккензи»).  Но и в первые столетия его существования местность в коридоре Маккензи представляла собой арктическую пустыню, где люди вряд ли могли найти себе пищу.

Есть вторая гипотеза о переселении людей из Сибири в Америку, согласно которой они не шли по суше, а передвигались в лодках вдоль побережья и края ледника. Общей идеи о том, что прародиной жителей Америки была Азия, она не меняет.

 

Wikimedia Commons

В целом теория переселения из Азии предполагает, что около 16 тысяч лет назад люди заняли Берингию, а 14 тысяч лет назад, воспользовавшись открывшимся коридором Маккензи или же двинувшись вдоль побережья, проникли из Аляски в область равнин и далее распространились по американскому континенту. Самая древняя палеолитическая культура Северной Америки получила название кловис. Оно дано по городу Кловис в штате Нью-Мексико, где в 1930-х годах были сделаны первые находки. Название же города дано в честь короля франков Хлодвига.

Находки культуры кловис широко распространены на территории современных США и отчасти Мексики, от области Великих равнин и Скалистых гор до Новой Англии и района Великих озер. Характерные каменные орудия, которые изготавливались кловисцами, не имели параллелей в палеолите северо-восточной Азии, но сопоставлялись с некоторыми орудиями европейского палеолита. Этот факт в конце 1990-х годов вызвал появление принципиально новой гипотезы заселения Америки, которую назвали «солютрейской гипотезой».

Сторонники этой гипотезы нашли явные сходства между орудиями кловисцев и орудиями солютрейской археологической культуры, существовавшей на территории современных Франции и северной Испании в период с 21 000 до 17 000 лет назад. Предполагается, что палеолитические обитатели Западной Европы могли добраться до Америки в период ледникового максимума, когда северная Атлантика замерзла. В качестве дополнительного аргумента в пользу солютрейской гипотезы выдвигается особенно большое количество кловисских орудий, найденных в восточной части США.

Однако эта гипотеза встретила целый ряд возражений. Палеоклиматологи сомневаются, что условия для такой миграции были благоприятными. Датировки палеолитических стоянок, которые сторонники гипотезы относят к до-кловисской эпохе и считают переходными между солютрейской и кловисской культурами, оспариваются другими исследователями. Наконец, предлагаются и другие объяснения большого количества находок орудий на востоке США. Ученые пишут, что листопадные лиса на территории современных Теннесси и Алабамы могли прокормить в ту эпоху значительно большее число людей, чем экосистемы западной части североамериканского региона. Так что частотные находки орудий на востоке вызваны чисто экологическими причинами.

Критики солютрейской гипотезы отмечают также, что, кроме определенных типов каменных орудий, других свидетельств культурной преемственности между палеолитом Западной Европы и Америки найти не удается. Отсутствует наскальная живопись, тогда как в Европе солютрейцы создали такие знаменитые примеры палеолитического искусства, как рисунки пещер Альтамира и Ласко. Нехарактерен для солютрейцев и морской промысел, что вызывает сомнения в решимости части из них отправиться в дальний путь на лодках или каяках вдоль морских льдов, питаясь только дарами океана.

 

Диаграмма генетической близости людей культуры Кловис. Красным показано близкое родство, синим — дальнее. Мorten Rasmussen et al., Nature, 2014

13 февраля в журнале Natureколлектив ученых под руководством Эске Виллерслеваи Мортена Расмуссенаиз Копенгагенского университета опубликовал статью, в которой рассказывается о расшифровке генома мальчика, жившего 12707-12556 лет назад на территории нынешнего штата Монтана. Череп мальчика возрастом от года до двух был найден вместе с типично кловисскими орудиями, так что его с уверенностью можно считать представителем культуры кловис. Сопоставление генома этого мальчика с генетическими образцами индейцев Центральной и Южной Америки привело исследователей к выводу, что люди культуры кловис были предками этих народов.

Довольно близкое родство выявлено также с образцами геномов коренных жителей Канады и Аляски. Также расшифрованный геном оказался родственным представителями Азии, пусть и не столь близко, как индейцам Центральной и Южной Америки. В частности, исследователи сравнили геном кловисского мальчика с ДНК другого мальчика, останки которого были найдены на сибирской палеолитической стоянке Мальта.

К сожалению, не удалось сопоставить полученную ДНК с генофондом индейцев континентальных штатов США. Они не столь охотно соглашаются на исследования генетического материала, а те образцы, которые есть в руках ученых, всё равно не используются, так как нет уверенности, что при их взятии было получено добровольное информированное согласие. Более того, даже само исследование ДНК этого мальчика было возможным, так как он был найден на частной территории, владельцы которой были согласны с проведением исследования. Изучение останков древних людей в США часто встречает сопротивление коренных народов, так как «Закон о защите индейских захоронений и репатриации» (Native American Graves Protection and Repatriation Act), принятый в 1990 году, требует, чтобы останки индейцев и их предполагаемых предков,  возвращались для захоронения на племенных кладбищах. Буквальное исполнение этого закона приводило ранее к судебным конфликтам между антропологами и индейцами, например, серия судебных процессов останков Кенневикского человека, которые хранятся в одном из музеев Сиэтла.

В любом случае, итоги этого исследования служат сильным аргументом в пользу традиционной теории заселения Америки и наносят чувствительный удар по солютрейской гипотезе. Ученым удается объяснить и более далекое родство кловисского мальчика с аборигенами Аляски и Канады по сравнению с жителями Центральной и Южной Америки. Они предполагают, что потомки кловисцев, переселившиеся на юг континента, в большей степени сохранили древний геном, чем те, что остались на севере, так как последние смешались с более поздними волнами переселенцев из Азии. Наличие таких волн подтверждается лингвистическими данными, ведь семья индейских языков на-дене, распространенная в основном на Аляске и в Западной Канаде, не демонстрирует родства с другими языками американских индейцев, зато, предположительно, родственна некоторым языковым семьям Евразии. Это служит свидетельством более позднего проникновения в Америку носителей языков на-дене по сравнению с другими индейскими народами.

Центральный археологический совет Греции дал разрешение провести в мае и в июне частные вечеринки на Мраморном стадионе Панатинаикос в Афинах и в галерее Стоа Аттала, сообщает РИА Новостисо ссылкой на газету Ημερησία.

Панатинаикос был построен на месте древнего стадиона к первым Олимпийским играм современности в 1896 году. Сооружение рассчитано на 25 тысяч человек. Галерея Аттала была возведена на афинской агоре во II веке до нашей эры, ее восстановили в 1956 году.

Запрос в археологический совет на проведение «культурных мероприятий» направила иностранная инвестиционная компания. В запросе указывалось, что они будут посвящены «олимпийским идеалам и классической музыке», однако также планируется торжественный ужин. В Стоа Атталы в рамках конференции предпринимателей запланирован танцевальный вечер.

Идею этих мероприятий одобрили не все члены совета. «Превращать во времена упадка часть стадиона Панатинаикос в арену — это делать гибкой нашу совесть», — заявил изданию преподаватель археологии Манолис Коррес, выступивший против проведения ужина в историческом месте.

Совет большинством голосов разрешил сдать памятники в аренду, однако ограничил места размещения столов и стульев, а для вечера в Стоа Аттала выделил лишь площадку перед колоннами. Так, танцы было разрешено устраивать в пространстве между колоннадами, где нет древних артефактов. Число участников мероприятий в обоих случаях не должно превышать 120 человек.

Беспилотный летательный аппарат сумел обнаружить 20 неизвестных ранее петроглифов в южной части штата Юта. Наскальные рисунки находятся на труднодоступном для исследователей уступе высокой стены каньона. Об открытии объявил Билл Глэри (Bill Clary) из Колорадо, бывший военнослужащий, владеющий фирмой Got Aerials, производящей беспилотники.

Билл Глэри опубликовал видеозапись, сделанную во время полета и крупные фотографии петроглифов, но пока не раскрыл точного места, где они находятся. Он намерен сделать это после переговоров с владельцами данной территории.

Археолог Джерри Спенглер (Jerry Spangler), глава Археологического альянса плато Колорадо (Colorado Plateau Archaeological Alliance) определил, что изображения были сделаны приблизительно две с половиной тысячи лет назад представителями культуры анасази, обитавшими в то время на территориях нынешних штатов Юта, Аризона, Колорадо и Нью-Мексико. Характерные широкие плечи и тонкие ноги человеческих фигур позволяют отнести петроглифы к одной из эпох, выделяемых археологами в истории анасази, а именно эпохе изготовителей корзин (Basketmaker culture) от 3 до 2 тысяч лет назад.

Спенглер предполагает, что в пустынях Юты могут находиться еще сотни петроглифов, избежавших внимания ученых из-за своей труднодоступности. Ученый высоко оценивает перспективы использования беспилотных самолетов для их обнаружения.

Контакты между викингами и коренными народами Северной Америки были более обширными, чем считалось ранее. Об этом рассказалаархеолог Патрисия Сазерленд (Patricia Sutherland) в Университете Торонто, представившая ряд находок, сделанных в рамках исследовательского проекта HellulandArchaeology Project.

Helluland – «страна валунов» – название, которое Лейф Эрикссон дал одному из открытых им островов. Ученые полагают, что это был канадский остров Баффинова Земля. В ходе исследований археологами были обнаружены свидетельства пребывания скандинавов на Баффиновой Земле и в северной части полуострова Лабрадор.

Ранее считалось, что долговременные поселения скандинавов существовали только в Гренландии и в Винланде (современный Ньюфаундленд), а Баффинову Землю они посещали разве что эпизодически. Однако, по словам Патрисии Сазерленд, находки позволяют утверждать, что на Баффиновой Земле существовали торговые форпосты викингов, где они контактировали с местным населением – палеоэскимосскими племенами, относящимися к археологической культуре Дорсет. Эти контакты продолжались, видимо, с момента вскоре после поселения викингов в Гренландии около 1000 года и до XIII, а возможно и XIV века. К концу этого периода племена Дорсет на Баффиновой Земле вымерли, а пришедшие на их место инуиты, по мнению исследователей, были в более враждебных отношениях с викингами.

Торговые контакты с племенами Дорсет были обусловлены желанием викингов добыть моржовые бивни, ценный товар, который гренландские колонии поставляли в Скандинавию. Охота на моржа была довольно опасным занятием, поэтому они предпочитали обменивать бивни у аборигенов.

На Баффиновой Земле найден целый ряд материальных свидетельств присутствия викингов: веревки из шерсти, изделия из железа, олова, латуни и бронзы, зазубренные палочки, использовавшиеся викингами при торговых расчетах. Также обнаружены куски обработанного дерева со следами железных гвоздей. Найдены и останки крысы – животного, завезенного из Европы. Археологам удалось открыть даже следы одного из строений с прямыми стенами из валунов и дерна, снабженного дренажной системой. Всё это не было характерно для аборигенного населения.

Ряд следов присутствия викингов был найден и в поселениях местных племен. Среди них изображения людей с европеоидными чертами, а также норвежский горшок, который датируется XIII веком. Предметы европейской материальной культуры находятся и при раскопках более поздних поселений. Это кольчуги, части лодок, плотницкий инструмент. Они могли быть получены в ходе торговли или захвачены. Сазерленд также предполагает, что ряд предметов мог достаться инуитам после крушения скандинавского судна в XIII веке.

Итальянские археологи сообщили: статуи гигантов из Монте Прамы после сорока лет реконструкции наконец окажутся в музейных экспозициях. Хотя они отнюдь не столь многочисленны, как знаменитая Терракотовая армия из гробницы Цинь Шихуанди, зато как минимум на пять веков старше.

История этих гигантов началась марте в 1974, когда во время пахоты на поле близ холма Монте Прама на западе острова Сардиния были обнаружены остатки статуй из песчаника. Обнаружили их местные жители Сисиннио Подди (Sisinnio Poddi) и Батиста Мели (Battista Meli), арендовавшие на год поле и готовившиеся к севу. Они с досадой отбрасывали на край поля камни, которые извлекали из земли, не понимая их ценности. Наконец, однажды Сисиннио Подди вместе с владельцем земли Джованни Корриасом (Giovanni Corrias) разглядели в одном из камней голову и сообщили об этом археологу Джузеппе Пау (Giuseppe Pau), после чего начались раскопки.

 

Голова одной из статуй

Головы статуй поражали необычными глазами из двух концентрических кругов. Пять сезонов археологии проводили раскопки. В результате было собрано более пяти тысяч обломков, включая 15 голов и 22 туловища.

Началась работа по восстановлению статуй. В процессе выяснилось, что высота фигур составляет от двух до двух с половиной метров. Тогда и возникло название «Гиганты из Монте Прамы». Некоторые фрагменты статуй были выставлены в Национальном археологическом музее в Кальяри – столице Сардинии, но большинство находилось в запасниках музея. Помимо статуй среди находок были несколько каменных моделей построек и байтилы– священные камни. Британский археолог Дэвид Риджуэй (David Ridgway) назвал гигантов из Монте Прамы «одним из самых замечательных открытий, сделанных где бы то ни было на итальянской земле в XX веке».

 

Кулачный боец

В 2005 году министерство культурного наследия Италии и правительство Сардинии выделили дополнительные средства, и, спустя еще девять лет, основные работы по реконструкции статуй были закончены. В результате общее число фигур, по оценкам археологов, составляет более сорока, на данный момент 38 из них удалось собрать.

По словами Алессандро Усаи (Alessandro Usai), куратора постоянной экспозиции Национального археологического музея в Кальяри, 28 фигур будут выставлены в этом музее, а еще 10 отправятся в Кабрас, ближайший к месту находки городок. Власти рассчитывают, что гиганты помогут развитию туризма в Кабрасе. Алессандро Усаи рассказал, что будут сделаны 3D-модели всех статуй, так что экспозиции и в Кальяри, и Кабрасе будут представлять всех имеющихся гигантов.

 

Модель нурага

Созданы гиганты были между IX и VIII веками до нашей эры. Они относятся к нурагической культуре, которая процветала на Сардинии с конца II тыс. до н. э. и до II века н. э., когда остров захватили римляне. Название нурагическая культура получила благодаря характерным постройкам – каменным башням (итал. nuraghe, nuraghi, сард. nuraghes, nuraxis). Сейчас археологам известно до восьми тысяч таких башен разной степени сохранности. Самая знаменитая – Су-Нуракси-ди-Барумини (Su Nuraxi di Barumini), внесенная в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Откуда происходит название башен, неизвестно. Павсаний упоминает, среди иберов, переселившихся на Сардинию был Норакс. Возможно, это имя родственно слову «нураг».

Другой вид сооружений оставшийся от этой культуры – так называемые «гробницы гигантов» (итал. tomba deigiganti, сард. tumbas de sos zigantes). Их известно более трехсот и они напоминают мегалитические храмы Мальты. Наконец, третий тип сооружений– «священные колодцы». Это подземные источники (а иногда и просто резервуары для воды), которые были покрыты куполом и окружены стенами. Для нурагической культуры характерны бронзовые статуэтки, изображающие людей, часто вооруженных.

Тит Ливий и другие римские авторы, говоря о постройках коренных жителей Сардинии, упоминаютукрепления castraи подземные сооружения spelunca. Видимо, за этими словами скрываются башни-нураги и «гробницы гигантов».

 

Лучник.

Почти все гиганты были найдены в одном месте – в некрополе на невысоком холме Монте Прама («Холм Пальм»). Лишь одна голова обнаружилась на расстоянии около восьми километров, в некрополе у священного колодца Банатоу (Banatou), неподалеку от городка Нарболия. Примерно в двух километрах от Банатоу находится нураг С’Ураки (S'Uraki). Голова в Банатоу была найдена в 1965 году, почти на десять лет раньше остальных статуй, и долгое время считалась пунической по происхождению. Рядом с головой была найдена керамика, как нурагическая, так и пуническая. Еще одна похожая статуя обнаружена в Сан-Джованни-Суэрджу на юге острова.

Фрагменты скульптур находились на вершине некрополя, расположенного на склонах холма, увенчанного нурагом. Некрополь сейчас полностью раскопан. В захоронениях найдены скелеты людей, мужчин и женщин, в возрасте от 35 до 50 лет. Погребенные находились в сидячей положении или на корточках.

Гипотез о том, кем были эти гиганты, уже немало. Некоторые исследователи полагают/, что они играли роль охраны гробниц. Другие, напротив, считают, что статуи относятся к находившемуся неподалеку и нераскопанному пока археологами храму. Согласно этой теории, храм со статуями был возведен в память о победе представителей нурагической культуры над карфагенскими захватчиками. В этом случае статуи изображали свиту или телохранителей божества.

 

Кулачный боец.

Гиганты из Монте Прамы представляют собой изображения кулачных бойцов, лучников и вооруженных воинов. На лицах четко обозначены надбровья и нос, а также, конечно, ставшие знаменитыми концентрические глаза. Рот слегка обозначен. У части статуй по бокам головы спускаются косы. Когда-то статуи были раскрашены. Остатки краски обнаружены исследователями в некоторых. Так, грудь лучников была красной, другие фрагменты – черными.

Тех из гигантов, которых условно называют кулачными бойцами, больше всего среди статуй. Они имеют на руках цесты– ременные обмотки на ладонях и предплечьях с твердыми накладками, характерную экипировку для античного кулачного боя. На бойцах набедренные повязки, туловище обнажено (на статуях обозначен пупок), лишь верхняя часть груди снабжена некоторой защитой. В левой руке они поднимают над головой прямоугольный слегка изогнутый шит. Считается, что кулачные бойцы принимали участие в играх в честь умершего, распространенных в древнем Средиземноморье.

 

Фрагмент лука

Лучников среди гигантов пятеро. Они одеты в короткие туники, имеют шлемы и нагрудники, ноги защищены поножами. Шлемы защищают голову до затылка, оставляя открытыми уши. Шлемы снабжены рогами, подобно шлемам на нурагических бронзовых фигурках. В левой руке, защищенной наручной повязкой, гиганты держат лук, правую протягивают вперед в жесте, характерном для бронзовых статуэток нурагической эпохи. Луки переданы очень подробно, а также колчаны, висящие сзади. У одной из фигур помимо колчана есть ножны для меча. Волосы, как и у кулачных бойцов, заплетены в косы.

В качестве воинов точно определяются две и предположительно еще одна фигура. Но их наверняка было больше, насколько позволяют судить найденные фрагменты. Вооружены они мечами и круглыми щитами. На головах такие же, как у лучников, шлемы с гребнем и рожками. Есть также нагрудники и поножи.

 

Байтиль

Помимо фигур в числе находок каменные модели башен-нурагов. Они бывают простые (одинокая башня) и сложные (большая центральная башня и четыре поменьше по бокам). На данные момент реконструировано пять сложных и двадцать простых моделей. Сложные имеют высоту до 1,4 метров, простые от 14 до 70 сантиметров. Иногда на них встречаются вырезанные знаки: треугольники, вертикальные линии и другие.

Наконец, священные камни «байтили» имеют простую геометрическую форму (конус или усеченный конус) и не несут на себе изображений. В некоторых есть отверстия, которые, по гипотезе археолога Джованни Лиллиу (Giovanni Lilliu) символизируют глаза божества.

Королевская комиссия по древностям и историческим памятникам Шотландии (Royal Commission on the Ancient and Historical Monuments of Scotland, RCAHMS) создала интерактивную картувсех известных затонувших кораблей, которые погибли возле шотландских берегов. Карта включает в себя также обширную коллекциюиз более чем 1200 фотографий, предоставленных подводными археологами Паулой и Колином Мартин (Paula and Colin Martin). В шотландских водах можно обнаружить обломки кораблей Непобедимой армады, немецких кораблейвремен Первой мировой и судов голландской Ост-Индской компании.

Создана также карта «плотности» всех корабельных и авиационных аварий у берегов Шотландии (pdf). Она основана на работе историка Иена Уиттекера, который в 1998 году опубликовал сводку 18000 погибших возле Шотландии кораблей и самолетов с 800 года н.э. и до момента публикации. Подводные археологи считают, что данные о плотности катастроф позволят определить районы, наиболее перспективные для дальнейших исследований.

Как сообщаетагентство WorldNews, в Будапеште при строительстве фундамента нового моста через Дунай рабочие обнаружили богатое захоронение VI века. Археологи считают, что это могила великого гуннского вождя. Весьма вероятно, что там похоронен сам Аттила.

Историк из Будапештского университета (Lorand Eötvös University) Альбрехт Румштейн (Albrecht Rümschtein) рассказывает о находках: «Мы нашли много скелетов лошадей, а также различное оружие и другие артефакты, принадлежащие гуннам. Среди них и большой меч, сделанный из метеоритного железа, который, безусловно, может принадлежать Аттиле». Тем не менее ученый признает, что для подтверждения личности похороненного нужен дальнейший анализ.

Аттила, согласно хроникам, умер в Паннонии, то есть на территории современной Венгрии в 453 году, что несколько раньше, чем датировка найденного погребения. Вскоре после его смерти держава гуннов распалась. Старший сын Аттилы Эллак погиб в битве с восставшими племенами, которые при его отце были подчинены гуннам. После этого часть гуннов во главе с младшим сыном Аттилы Эрнаком ушла в северное Причерноморье, а часть с сыновьями Динтциком, Эмнетцуром и Ултциндураом осталась в бассейне Дуная.

Легенду о появлении знаменитого меча Аттилы рассказывает историк Иордан, ссылаясь на Приска Панийского: «Некий пастух, говорит он [Приск], заметил, что одна телка из его стада хромает, но не находил причины ее ранения; озабоченный, он проследил кровавые следы, пока не приблизился к мечу, на который она, пока щипала траву, неосторожно наступила; пастух выкопал меч и тотчас же принес его Аттиле. Тот обрадовался приношению и, будучи высокомерным, возомнил, что поставлен владыкою всего мира и что через этот Марсов меч ему даровано могущество в войнах».

Добавление.Источник информации об этой находке оказался ненадежным. Приносим свои извинения читателям.